— Как это «у нас, клоунов».?
Ты что теперь — клоун? Ты же фокусник. Я твоя помощница.
— Фокусы тоже пригодятся, — выпутался я. — Вообще-то я клоуном стал. — И, чтобы не проговориться о киношной тайне, добавил: — На всю жизнь.
— А я?
— Тебе бы всё «А я?»! Так это просто! Ты же девчонка... Много ты видела клоун... тьфу, даже выговорить трудно... клоун-их?
Лида опять заморгала. Не могу видеть, когда она жалобно моргает!
— Ладно, так и быть, попробую похлопотать, — успокоил её.
Лида обрадовалась.
— Как это похлопотать?
— Сам не знаю. Ешь пирожные.
— Давай вместе. Вдвоём веселей.
Я подумал: вдвоём и вправду веселей.
— Разве говорят — клоуниха? . . — продолжала она допытываться.
— Не мешай, — прервал я ее. — Не знаю, что с тобой делать. Мало того, что ты девчонка. Ещё и веснушек у тебя нет. Попробуй сделай из тебя клоуниху...
А про себя подумал: «Что, если Кириллу Яковлеву про Лидку рассказать? Может, он сё в дочери возьмёт. Ну а то, что у неё нет веснушек... Бывает же: у сына есть, а у дочери нет».
— Вечером посоветуюсь с одним человеком, — пообещал я. — Завтра ответ тебе дам.
— Ой! Как долго! — вскрикнула Лида, приканчивая последнее пирожное.
— Ничего. Потерпишь. — И предложил: —А сейчас поклянись самой страшной клятвой, что не проболтаешься никому!
Лида высунула язык... и уколола его булавкой, которую выдернула из воротника.
— Проболтаюсь, отрежь мне кусочек языка! —
И тут же спросила как ни в чём не бывало: —Можно, в школу схожу сказать, что я тебя первая нашла?
— Для чего? Хвастать?
— Когда я хвасталась? — взбеленилась Лида.— Это ты хвастун. Я за Марину Семёновну переживаю. Хочу предупредить, чтобы не волновалась из-за тебя.
— Чего же ты стоишь? Беги скорей! Лида припустила что было мочи.
— Скажешь Марине Семёновне, — крикнул я ей вслед, — что я не из-за неё сбежал, а из-за толстухи.
Лида что-то крикнула мне про толстуху. Но я уже спешил домой и ничего не разобрал.
Бегу и воображаю, как встретят меня дома. Радио надрывается: «Пропал мальчик...» Мама, бабушка и даже папа плачут. Я спокойно вхожу в квартиру. Все сразу вскакивают... Я показываю записку Кирилла Яковлева вместе с билетами на представление.
Подумал про билеты, захотелось посмотреть на них. Сунул руку в карман и чуть не упал. Ни записки, ни билетов. Вывернул все карманы, снял куртку и встряхнул. Коробка с гримом есть. А билетов нет. И записки — тоже. Пропал!
«Сперва фотограф сказал, — быстро-быстро вспоминаю я, — что не пойти на представление — всё равно что потерять лотерейный билет, выигравший автомобиль! Я, чтобы не потерять билеты с запиской, держал их в правой руке. Левой взял от Кирилла Яковлева пирожные. Потом, чтобы ему подать руку для прощанья, билет с запиской переложил из правой в левую...
