— Почему ты ставишь себя в такое положение, что с тобой никто не считается?
— Неправда, со мной считаются.
— Ты пьешь, это все видят, все знают. Почему тебе не повысят жалованье? Ты должен добиваться. Такой специалист!
— Я не умею добиваться. И не буду. Я могу сказать в главке: увеличьте мне зарплату, иначе я ухожу. Только так.
— Ультиматумы, одни ультиматумы. Почему ты пьешь?
— Оставь меня, дай мне отдохнуть.
— Нет, не оставлю, нет, не дам. Нет, ты будешь меня слушать!
— Я хочу, чтобы было тихо. Чтобы в моем доме было тихо.
— Нет, ты этого не хочешь.
Лида сидела в своей комнате, учила уроки, зажав ладонями уши. Мать входила и снова выходила, ноздри ее трепетали.
— Мамочка!
— Нет! Если он не жалеет себя, пусть пожалеет меня, которая отдала ему все, пусть пожалеет дочь. Поговори с ним утром. Потребуй, чтобы он прекратил пить...
Лиде не хотелось этого, ей было неприятно и стыдно, она смутно чувствовала ложность своего положения. И все же она говорила:
— Папа, зачем ты пьешь?
Он морщился:
— Я не пью. Это тебе мамочка велела спросить?
— Нет, я сама.
Он снова морщился:
— Вырастешь — поймешь.
— Я уже выросла, папа.
— Нет, дочка, ты еще маленькая.
...Когда он не хотел выслушать жену, отговариваясь тем, что много раз все это уже слышал, она излагала то же самое на бумаге, писала ему длинные письма и давала: «Прочти!», а если он не хотел брать, совала ему в карман пиджака или пальто.
Но послания эти он не читал, тем более не сохранял и не перечитывал. Не то, что ее старые письма.
Через три недели Андрей Гущин как ни в чем не бывало вышел на работу. Над сверкающими снегами нестерпимо пекло солнце, пахло весной. Чем-то изменился Андрей, это сразу чувствовалось. Пока он лежал, к нему регулярно, через два дня на третий, приезжала из городской больницы Елена Ивановна — в поселке был медпункт, но хирурга не было. Потом он сам еще съездил в город на рентген, и все.
Однажды Дуся Оловянникова была в квартире одна, когда постучали во входную дверь. Дуся открыла:
— Елена Ивановна? Здрасьте. А он на работе уже. Или вы не знаете?
Та улыбнулась:
— Я знаю. Но нужно, чтобы и дальше он был под медицинским наблюдением...
Дуся не нашлась, что возразить, только подумала про себя: «Вот так номер» и пригласила посидеть, обождать, угощала чаем, а сама не могла дождаться, когда же он придет,— посмотреть хотела, что будет. Но ничего такого не было, он и не удивился, хотя обрадовался очень.
Перестал ходить на танцы Андрюшка Гущин, то он к ней в город, то она к нему. К маю они расписались.
