Васина мать и Кларита стали накрывать на стол, подали вазочку с вареньем, с колотым сахаром, чашки. Вася спохватился:
— Нет, нам сперва закусить! — И объяснил Сергею: — Тут в наших местах сперва пьют чай, а уж потом подают закуску и водку пьют. Но мы-то наоборот будем.
— Да, с индюка начнем,— подтвердил Тялежко.
— Какой индюк? Какой индюк? — презрительно спросила Кларита.
— Какой? Да по двору ходит. На носу еще такая красная доработка.
Кларита щелкнула языком:
— Одного зовет на индюка и второго. А щипать будешь? — крикнула она Васе.— А ты будешь? — Петьке.— Или с пеньками есть будете?
— Какие еще пеньки! — упорствовал Тележко.
— Какие? Перо! Видал в мясе черные пеньки? Клещами не выдернешь. Когда на откорм птицу ставят, то через двенадцать дней надо резать или через двадцать четыре, тогда легко щиплется. Понял?
— Ну, ладно, ладно,— сдался Петька,— нам бы и с пеньками этими пошло. Верно, сержант?
Сергей сидел, глотая слюни.
Кларита с недовольным видом подала капусту, сало, соленую розовую рыбу, буркнула:
— Картошка еще не сварилась.
— Ладно, садись, — сказал ей Вася.— Петя, разлей.— Он встал, маленький, трогательный.— Выпьем за нашу встречу,— сказал он смущаясь,— за нашу дружбу.
Чокнулись.
— Ну, ВЦСПС! — подмигнул Тележко, опрокидывая лафитник в рот.
Кларита едва пригубила, Петька стал ее убеждать, чтобы она допила. Вася сказал:
— Ничего, пусть как хочет!..
Мать выпила все.
Водка обожгла Сергею горло. Он старался есть медленнее, брать поменьше, но ничего не мог поделать с собой — все ел и ел. Потом выпили за погибших ребят, потом — «чтобы пушки не ржавели». И Тележко прибавлял почему-то:
— Ну, ВЦСПС!
Кларита допила. Петька сидел, положив руки на клеенку, и на правой руке видна была знакомая наколка — птица и подпись: «Так улетела моя молодость».
— А я смотрю на тебя и никак не могу понять, что же в тебе изменилось. А теперь понял: зубы. Они же были у тебя стальные, а теперь золотые.
— Точно, сержант. Сибирь все же, было у родни золотишко. На, говорит, Петрусь, вставь золотые зубы, а то ходишь, как все равно этот...
— Смотри, отрежут тебе, однако, голову из-за этих зубов,— сказала Васина мать.
— Не отрежут.
— А я думал, Петька, слушай,— продолжал Сергей,— а я подумал, что у тебя, как у того оружейника, ну, помнишь, с зубами...
— А! — И они все трое хохотали, а Кларита говорила:
— Чего это вас забирает?
Потом они вспоминали всякие случаи, как один при прыжке прошел сквозь стропы другого и приземлился, сидя у него на шее, а тот все боялся, пока летели, что ему саперная лопатка голову пробьет.
