Утром маленький караван двинулся в трудный путь через заоблачные перевалы.
Со дня на день можно было ожидать снега и буранов. Двигались день и ночь с маленькими привалами.
Кто не ходил по памирским горным тропам, тот никогда не узнает настоящего страха и не оценит мужества, настойчивости и смекалки местных жителей, проложивших эти небесные серпантины. Представьте себе пропасть, у которой не видно дна. На несколько сот метров внизу ползет, клубится по ущелью белесая туча. Где-то еще ниже глухо шумит то ли река, то ли дождь из этой тучи. Над головой нависли- серые скалы, светит остывающее осеннее солнце. По ущелью гудит порывами сильный ветер. Вы шли по тропинке шириною в две ладони, на которой еле помещается лошадиное копыто. Но это была настоящая тропинка! Ад начинается впереди.
На отвесной скале каким-то чудом пробита небольшая щель, в которую вставлены стволы прочной, как железо, горной арчи. Какой сорвиголова и когда занимался строительством этого воздушного моста над пропастью? Жив ли он и не свалился ли в клубящуюся облаками бездну?
Такие сооружения сильно задерживали марш. Лошадей и ишаков приходилось разгружать, груз переносить на себе. Лошади прижимались боком к скале, дрожа каждым своим мускулом, осторожно шагали по колеблющимся настилам. Ишаки были более равнодушны к опасности. Понурив голову, они, как и на равнине, безразлично переставляли ноги.
На последнем перевале перед Калай-Хумбом караван попал в мокрый снег. Все вокруг побелело. Тропинка исчезла, слилась с белыми склонами гор. Одна из лошадей поскользнулась и съехала задними ногами с тропинки в обрыв. Красноармеец, шедший впереди, пытался удержать животное за повод, но конь, вскрикнув, как человек, цепляясь за скалы, с грохотом обрушился вниз. Несколько минут слышен был шум, затем все стихло. Весь рабочий инструмент вместе с лошадью ушел в пропасть. Ульян Иванович приказал двигаться медленно, придерживаясь за кустарник и камни на склоне. В мокрой, изодранной колючками, одежде, с исцарапанными руками и лицами, на шестые сутки геологи вышли на большую тропу к Калай-Хумбу.
* * *
В высокогорном кишлаке располагался штаб предводителя басмаческих банд Караишана. Больше года бандиты грабили таджикские и киргизские кишлаки, пьянствовали, угоняли скот. На красноармейские гарнизоны не нападали — боялись. Сегодня Караишан созвал к себе на военный совет всех подчиненных ему курбашей. Накануне прибыл из-за кордона посланник самого эмира. Вручив Караишану письмо и сверток с подарками, он сердито сказал:
