- С танкера спрашивают, не надо ли чего? - доложил радист.
- Скажу. Подожди пока выстукивать, - ответил капитан. Он решительно шагнул к корме и хотел было снять с крючьев абордажный багор, но Мурад опередил и сам выбрался на палубу. В помятой, испачканной одежонке, в пуху и пыли, он как будто выскочил из куриного гнезда, и был не смешон, а жалок, но не хотел вымаливать пощады. С опущенной головой, придерживая рукой штанишки и шмыгая носом, Мурадик подошел к старику и сказал тихонько ему одному:
- Возьмите. Никогда в жизни не обману. Честно, никому так не обещал... Поверьте, дяденька Ковус-ага... Как я вам верю... Возьмите меня. Хочу с вами в Кара-Богаз.
Что творилось в душе старика, никто не знал, и вся команда думала, что Ковус-ага отправит мальчишку с встречным танкером в Красноводск. Радист нетерпеливо выстукивал пальцем у себя на лбу заученные знаки морзянки, выжидательно посматривая на молчаливого и как бы растерянного капитана. Танкер подходил все ближе, сего борта приветственно махали руками и фуражками, что-то кричали, видимо, ожидая ответа на свои позывные. Вот встречные корабли поравнялись, с минуту словно постояли на одном месте и начали медленно расходиться.
- Передай, - крикнул Ковус-ага радисту, - спасибо скажи, попутного ветра! - Ковус-ага застегнул парнишке пуговицу на курточке и вернул компас. - Просигналь, радист, что у нас все в порядке. Полный вперед!..
Мамраз с пониманием подмигнул радисту и направился к своей машине, а старый веснушчатый и плешивый матрос, заигрывая с Мурадом, изловчился и дал ему отрывистый и резкий подзатыльник, чтобы брезент не трогал над тюками. Потом костистый Фалалей Кийко поделился фронтовыми воспоминаниями.
- У нас на Первом Украинском был тоже сын полка. Ну и бестия, однажды у повара генеральский паштет слопал!.. С автоматом любил забавляться. Баловал его командир, а однажды снаряд в полевую кухню плюхнулся.. На этот раз ничего... Спасли парнишку. С пасынками одна возня. Неслухи.
Мурад стрельнул черными глазищами в конопатого наговорщика и сжал кулаки.
- Не хнычь, Кийко, где ты воевал? - не утерпел и не очень ласково спросил Мамраз. - Все ты скулишь, как будто заноза у тебя в пятке! Заведешь и - пошла в грязной мотне ковыряться. Светлого ничего не видишь, с заднего хода ко всему подползаешь.
- Эх, соколик! Повидал я на веку и страстей, и восторгов, и подвигов. Знал бы ты, сколько их - бессмертных героев я упокоил... От Волги до самого Берлина был бессменно в похоронной команде. Фрицы бомбят, долбают, стервы, а ты... гробы, значит, по всей форме чтоб были... И фуражечку каждому усопшему на грудь козырьком... Опять же все регалии и отличья. Ты вот орешь, а хоть раз рубашечку на остывшее тело натягивал? А где тебе знать, как это все происходит... Тут тоже, брат, технология.
