– И что же?
– И ничего. Я прочитал внимательно то, что было написано на оборотной стороне моего членского билета: крупными буквами – «Коммунистическая партия США» и мелкими – остальное, и выяснил, что принадлежу к Лиге индивидуальной свободы, якобы преследовавшей те же цели, что и Коммунистическая партия США. В помещении было пусто, и некому даже было отдать заявление. Так у меня до сих пор и лежит этот билет. Чарльз задумался,
– Солмон, у вас же была полная возможность оправдаться перед комиссией, – сказал он. – И на том вся история кончилась бы. Самый легкий способ, не так ли?
– Нет. Тут уж дело принципа. Эти благочестивые сукины дети не имели никакого права спрашивать меня, чем и когда я занимался. Естественно, я отказался им отвечать.
– А между тем вам бы все простилось. Но вы не пожелали, видите ли! Гордыня вас обуяла, вот что!
– На черта мне их прощение? За что меня прощать? И кому? Я не совершил никакого преступления. Я не коммунист, Осмэн, и выяснилось, что я даже им не был… Но они бы мне все равно ничего не простили, даже то, что я думал, будто был им, – добавил он после небольшой паузы. – Таким, как я, ничего не прощают, вот что я вам скажу.
Чарльз посмотрел на часы: было уже начало одиннадцатого.
– Ну что ж, ну что ж… Как сказано: на вершине горы легка твоя поступь… Вы человек замечательного характера и несгибаемой воли, проще – упрямый осел. Вас не переубедишь, тем более что я сознаю вашу правоту, хотя мне хотелось бы, чтобы она выглядела приятнее. Должен сказать вам только одно, уже в личном плане. Вы считаете, что я не прав, а я еще раз говорю: с принципиальных позиций – да; но мне эта история кажется сложнее, чем вам, и в другой раз я бы действовал точно так же. Но я не хочу, чтобы вы ожесточились против меня. Давайте при любых обстоятельствах сохраним дружеские отношения. Не удивляйтесь, если мои слова звучат по-детски: все это, по сути, ребячество.
Солмон поставил свой стакан на сушилку для посуды и протянул руку. Чарльз пожал ее.
– Со мной не легко дружить, – сказал Солмон. – Но все-таки спасибо. Подчас бывает очень трудно, когда рядом нет никого, с кем можно поделиться.
– Жаль, что Блент остается в таком положении, – сказал Чарльз, – хоть я боюсь, что этим все не кончится. Но я сделал, что мог, а дальше пусть уж малый сам выкручивается, как каждый из нас. Я свою миссию выполнил, слава тебе господи. А вы – никому ни слова…
– Обещаю! – торжественно сказал Солмон и, рассмеявшись, добавил: – Я готов на большее. Раз вы просите меня как друг, я не смею вам отказать. Пусть играет, черт с ним, только не будем возводить это в принцип, идет?
