– Что прикажете с ними делать? Учредить стипендию для футболистов?
– Может быть, вы передадите их на благотворительные цели? Отыскать бы этого типа, – мечтательно добавил Блент. – И запихнуть ему деньги в глотку!
– А теперь допустим, что вы играете и наша команда побеждает. Вам не кажется, что ваш неизвестный друг отнесется к этому достаточно серьезно? Хорошо еще, если вас только изобьют как-нибудь темной ночью, когда вы уже и ждать перестанете.
Лицо Блента просияло самой искренней и пылкой надеждой.
– Ничего, рискну, сэр. По крайней мере будет случай доказать, что я вам говорю правду.
– Вот дьявольщина, – сердито проворчал Чарльз. – Ведь знаю же, что обязан вас выдать, добиться, чтобы вас с позором отсюда выгнали, да так, чтоб вам не смыть этого пятна всю жизнь. И не могу.
Самое скверное, что решать должен я и никто другой. К тому же вас надо не только покрывать, но и активно быть на вашей стороне. Придется еще идти уговаривать Солмона.
– Но мистеру Солмону вы ведь не расскажете, сэр?
– Почему бы и нет? Он будет, наверное, гордиться таким учеником.
– Ну, все-таки…
– Постарайтесь хорошенько усвоить, Рей: вы мне не можете указывать. Я должен поступать так, как сам в нужный момент сочту правильным. А эти деньги. – он указал на пачку, лежащую на столе, – пока побудут у меня, хотя, как с ними поступить в конечном счете, я себе не представляю. Думаю, надо сначала посмотреть, чем кончится матч. Есть у меня одна мысль, как ими распорядиться, ну да вам сейчас об этом думать нечего. Идите, скажите тренеру, что с моей стороны возражений нет, можете играть. Как быть с Солмоном – это другой вопрос. Впрочем, полагаю, что на него сейчас нажимают со всех сторон. Наверное, уж где-нибудь да отыщут такой пункт, что в экстренных случаях футбольный тренер может не считаться с решением преподавателей.
– Большое вам спасибо, сэр, что вы меня так выручили…
На глаза юноши вновь навернулись слезы, но на сей раз они показались Чарльзу лишь дешевой и сентиментальной уловкой.
– Вы это, знаете, оставьте, – резко сказал он. Вероятно, это была реакция на все, что ему пришлось сегодня вынести, а может быть, и на собственные поступки. – Давайте договоримся точно, Блент. Вы поступили отвратительно. Если я волей-неволей вынужден принимать вещи такими, как есть, и считаться с обстоятельствами, не зависящими от меня, это еще не значит, что мы с вами приятели. Я надеюсь, что вы выйдете из этой прискорбной истории с чистой репутацией и с целыми ребрами, но и только. И если все обойдется благополучно – и даже если не обойдется, – я бы предпочел, чтобы наше с вами личное знакомство на этом завершилось. Вы поняли меня?
