– А дальше?
– На другой день пришло заказное письмо, и в нем деньги. Меня не было дома, так что расписалась хозяйка. – Блент достал из кармана пухлый бумажник и выложил из него на стол пачку двадцатидолларовых купюр.
– Вы сохранили конверт?
– Нет, сжег. К тому времени я уже совсем расклеился, на душе было скверно. Я не знал, что делать, боялся, что вдруг кто-нибудь найдет конверт и заподозрит меня – в чем, я и сам не знал: это был обычный конверт, адрес напечатан на машинке… Словом, я его сжег.
– Так, – сказал Чарльз. – Уж не знаю, как считать: провалились вы по современной этике или, наоборот, выдержали испытание с блеском. Как, по-вашему, есть у меня теперь достаточное основание, чтобы сообщить о вас ректору, а то и в полицию заявить?
– Вполне, сэр.
– У вас есть другие предложения?
– Я бы вернул деньги, честное слово. Но я не мог найти этого человека. Представления не имею, где его искать.
– И вы решили, что самый элегантный выход из положения – провалить зачет, даже два для верности, и механически устраниться от игры? Верно?
– Да, сэр.
– Блестящая идея! А теперь вы видите, что все на свете точно сговорились и каждый готов нарушить ради вас все и всякие правила? Как будто нарочно, чтобы дать вам возможность сыграть на поражение, что вам никак не улыбается?
– В общем, так.
Несколько мгновений Чарльз молча размышлял.
– Положение у вас, мягко выражаясь, двусмысленное. Вы настроены пострадать за свою провинность, понести наказание?
– Я вас уважаю, сэр, я уж говорил.
Мне легче, что вы все знаете. Очень хотелось рассказать все именно вам. А теперь как вы решите, так и будет.
– Большое спасибо, – поморщился Чарльз. – Иисус Христос ответил бы: «Иди и впредь не греши», но трудно требовать, чтобы простой смертный взял на себя подобную ответственность. К тому же мы еще, кажется, не покончили с вопросом об этом грехе.
– Я отдал бы все на свете! – воскликнул Блент, так и не объяснив, ради чего.
– Как вы будете играть завтра, если вас допустят, – честно?
– Да, сэр. Обещаю вам.
– Мне ничего не нужно обещать, Рей. Вам сейчас нужно обещать только себе. Теперь допустим, что вы будете играть честно, а наши все равно проиграют, и к тому же с разницей больше чем в двенадцать очков? Что тогда?
– Если ко мне явится этот субъект, я швырну деньги ему в физиономию – это уж я могу вам обещать, сэр.
– А если он не захочет предоставить вам такую возможность? И деньги снова придут по почте?
– Я отдам их вам, сэр, – сказал Блент, подумав. – Для начала – вот эти пятьсот. Я из них не взял ни цента.
