В конце ноября он начал помешивать напиток своим мизинцем, прежде чем передать мне для выплевывания. Мне вообще вся эта история не нравилась с самого начала. Уже с полудня я начинал нервничать при мысли, что с наступлением сумерек появится маленькое чудовище со сверкающими глазами и будет смеяться вовсю. Почему все остальные дети могут пить какао без сценической добавки? Только мне достался такой инфантильный ребенок…
В конце григорианского года выяснилась поразительная штука. Не знаю, что со мной случилось, но в тот вечер я не выплюнул помои, а выпил всё до последней капли. Я чуть было не задохнулся, но я не мог поступить иначе. Амир смотрел на это зрелище как молнией пораженный, а затем перешел на высокие частоты.
— Почему, — орал он, — почему?
— Что значит почему? — ответил я с болезненным удовлетворением, — ведь ты сказал, что не пил ничего (это не какао и т. д.), я сказал «ладно, тогда я выпью» и выпил, что здесь особенного?
Амир посмотрел на меня с ненавистью и проплакал всю ночь. Отсюда мы сделали вывод, что он знал, что я знаю, что это вода, и что я только притворяюсь и разыгрываю комедию. Но если так, возникает вопрос:
— Кому, черт побери, нужно все это каждый вечер?
Жена предложила следующее объяснение:
— Ребенок пьет какао, и это главное.
Культовая сцена с какао разыгрывалась каждый вечер в 7.30. Меня это уже особо не волновало, никто не несет ответственности за действия своих потомков, это как природный катаклизм, ничего не поделаешь. Есть родители, которым достались удачные дети, а есть те, кому с детьми не повезло, — ну куда тут денешься? Но вот что случилось потом.
В пятый день рождения Амира часы представления изменились, так как мы разрешили ему провести вечер в кругу своих маленьких приятелей. Амир закрылся с ними в комнате, прихватив с собой стакан с отравой. В связи с поздним временем я решил ускорить процесс и остановился у двери Амира, услышав, как он рассказывает:
— А сейчас я должен зайти в ванную и наполнить стакан водой.
— Зачем? — спросил Гили.
— Так папа хочет.
— Почему?
— Не знаю. Каждый вечер одно и то же…
То есть ребенок думал все это время, что нужен этот спектакль… Это все делается ради Наш ребенок — идиот. Как странно, господа.
На следующий день я взял Амира на руки:
— Послушай, сынок, папа хочет прекратить эти глупости с какао. Это было замечательно, но не вполне педагогично, поэтому давай придумаем что-нибудь новенькое.
Маленький проходимец начал соло, которое войдет в историю нашего микрорайона. Жена строго выговорила мне за бездушное упрямство:
