— Так, значит, в Брянске таких выращивают? — спросил он. — Таких, лютых?
Ивану это слово понравилось.
— Ага, я лютый, — сказал он. — А вы за тетей Соней пришли?
— За тетей Соней, — ответил Костя, присаживаясь к столу. Игорь стоял, он и ему кивнул; садись, не стесняйся. — А ты откуда знаешь?
Она не пойдет, — сказал Иван. — Ей это сдалось на черта. — И, видимо, считая, что предмет разговора исчерпан, он сел у ног гостей на палас и стал, бибикая и фыркая, возиться с игрушечной машинкой. Время от времени он, впрочем, поднимал личико и смотрел на гостей смышлеными карими глазами.
Вбежал «дядя Жора». Он был уже в синем спортивном костюме и походил на немолодого боксера в весе пера.
— Ну, рассказывай! — придвинув стул поближе, возбужденно проговорил он. — Что, допекают инсургенты?
— Про инсургентов тебе лучше Игорь расскажет, — с усмешкой ответил Костя. — А про другое — долго, весь отпуск как раз и займет. Давай-ка к нам поднимайся, я сейчас слайды буду показывать.
— Нет, Котя, не могу, — сокрушенно сказал «дядя Жора». — Ивана одного не оставишь. С огромной бы радостью, но увы…
— Сам-то когда такого заведешь? — поинтересовался Костя.
— После тебя, дорогой, после тебя, — отпарировал «дядя Жора». — У меня все же дочка на выданье, не забывай. Твоя очередь.
— В таком случае, может быть, дочку отпустишь? — предложил Костя. — Они ведь, я слышал, с Игорем не разлей-вода, так что скучно ей не будет. Дома она?
«Дядя Жора» покосился на закрытую дверь и сказал, отчего-то понизив голос:
— Дома. Сейчас позову. — Он помедлил, откашлялся, потом громким фальцетом прокричал: — Сонюшка! Сонюшка, выйди, пожалуйста.
Тишина. Игорь сник.
— Может быть, она спит? — предположил Костя.
— Нет, не спит она, — сказал вдруг Иван. — Вон они, ноги ее. В красных тапочках, у двери стоят. Я вижу.
— Сонюшка! — безнадежным голосом повторил «дядя Жора».
— А теперь отошла, — радостно сообщил Иван.
Наступила неловкая пауза. Игорь стал было подниматься, но Костя взглядом приказал ему: сиди.
— Так и живем, — тихо сказал «дядя Жора». — Ты уж извини меня, Котя, что обременяю тебя своими заботами… да не с кем поговорить. Мучаюсь, как не знаю кто… как собака.
Костя сочувственно молчал.
— Вот — моя семья. — «Дядя Жора» широко развел руками. — Я их без памяти люблю, обеих моих девчонок. Счастлив — не знаю как. Без них я никто. Понимаю, что назвать меня отцом такая взрослая девочка может лишь с усилием: не представителен, суетлив, что уж там говорить. Ладно, не гонюсь за этим, могу любить и просто так, без отдачи…
