– Kurwa! – ору я двери. – Kurwa mac!
Озираюсь, ищу, что бы такое сломать, швырнуть. И вдруг гнев уходит, остается только усталость и голод.
Иду в магазин купить молока, хлеба, бутылку водки. Терпеть не могу шотландский хлеб, водка у них – так себе, а вот молоко превосходное. И бекон мне здесь нравится. Немного погодя в фургоне у меня становится веселее. Горят свечи. В духовке греется банка супа, а я слушаю радио – главным образом все еще рождественские гимны – и думаю про себя: «Мацек! Зачем ты здесь? Зачем?»
Я надеюсь, что она придет, и она приходит. Как будто я наколдовал.
– Мацек, – говорит она, открывая дверь.
– Пожалуйста, Аня. Рад тебя видеть, заходи. – Мне вдруг становится стыдно. Этот фургон, здесь могло бы быть и получше.
– Как Краков?
– Хорошо. Семью повидать очень хорошо.
– Все здоровы?
– Да. – На мгновение мне вспоминаются Марьины зеркала, и во рту отдает горечью.
– Мацек, а у меня новости.
– Садись, Аня. Я могу сварить тебе чаю. Хорошие новости?
– Хорошие новости, Мацек. – Но глаза говорят: печальные новости. И похоже, я их знаю, похоже, я ждал этих печальных новостей.
Если она попросит чаю, я заварю особого чая, с малиной, которую дала мне тетка. Но Аня хочет сока. Наливаю два стакана. Один даю Ане и тоже сажусь. Не рядом с ней, но фургон у меня такой тесный, что наши коленки, они почти соприкасаются. Я стараюсь отодвинуть свои коленки подальше от нее, потому что – я же вижу – что-то стряслось.
– Ну, Аня, расскажи мне свои хорошие новости.
Аня вздыхает, лицо у нее розовеет.
– Я скажу быстро, чтобы скорее с этим разделаться. Я беременна.
У меня вырывается какой-то звук, но не слово.
– От мужа. Уже четыре месяца.
Я все еще не нахожу слов, но уже по другой причине. Как холодно. Сил никаких. Ощущение, что я сплю, а это – дурной сон.
– Я не знала, что беременна. Почти до самого Рождества не знала.
– Я понимаю, – киваю я. Лоб над правым глазом пронзает острой, мучительной болью.
– Прости, Мацек.
– У меня для тебя рождественский подарок, из дома.
– Как это мило с твоей стороны, Мацек! А у меня для тебя ничего нет.
– Тебе и не нужно ничего мне дарить. – Слова застревают в горле, но я все-таки говорю. Достаю из чемодана подарок. Не знаю, что еще сделать, что сказать.
– Потом открывай.
– Спасибо.
– Ты рада этому ребенку? Ты своего мужа любишь?
– Я хочу ребенка и мужа не брошу. – Она берет меня за руку. Держит ее двумя своими.
Я поднимаю стакан, хочу отпить, но горло не слушается, не глотает.
