Дни после свадьбы были полны дел: наступало Рождество. Предпраздничная суматоха не тяготила Гизелу, скорее наоборот, отвлекала от противоречивых мыслей о муже.
Она была уверена, что на следующее утро после свадьбы Ален де Тревиль встанет рано и отправится куда-нибудь верхом, оставив ее одну привыкать к новому для нее положению жены. Когда Гизела проснулась, барона действительно не было. В щели ставен пробивались лучи зимнего солнца. Она приподнялась и сонными глазами уставилась на то место, где совсем недавно лежал ее муж. Ей не хватало тепла его тела, но в то же время хотелось побыть одной.
Появившаяся Олдит, увидев запачканное кровью белье на постели, радостно сообщила Гизеле, что теперь она настоящая жена и хозяйка Элистоуна. Гизела густо покраснела и отвернулась.
— Все было… очень хорошо, — наконец призналась она своей бывшей кормилице. — А что, мой муж уже уехал из замка?
— Нет-нет, госпожа! — засмеялась Олдит. — Неужели он мог оставить свою новобрачную в первое же утро семейной жизни? Он подгоняет слуг, чтобы они поскорее приготовили завтрак и убрались из зала. Он хочет поесть с вами наедине.
Гизела охнула. Она-то мечтала побыть одной!
— Он ждет меня в зале?
Олдит кивнула и приготовила своей госпоже воду для умывания, затем разложила на постели утренний туалет.
— Где Хереуард? — поинтересовалась Гизела.
— Его забрал во двор Сигурд, так как Юон был занят.
Гизела поспешно спустилась вниз. Ей не хотелось заставлять мужа ждать.
Барон оделся, как и она, попроще — в темно-коричневую шерстяную тунику и в серые штаны. Кольчугу он не надел — значит, не торопится уходить. Его темные волосы были еще влажные после мытья, а лицо свежевыбрито.
Увидев Гизелу, он встал.
— Иди к огню. Сегодня очень холодно.
Она уселась рядом с ним у очага за небольшой стол.
— Я ушел, когда ты еще спала, надо было кое-что обсудить с сенешалем.
Гизела застенчиво взглянула сначала на него, а затем на стол, ломившийся от снеди. Здесь были белые булки, холодные закуски, сыр, сметана, эль и даже яблоки последнего урожая. Появилась служанка с подносом, на котором дымилась в мисках овсяная каша.
— Я не смогу всего даже попробовать, — сказала изумленная Гизела, и барон засмеялся.
— Тебе так только кажется.
Ален посолил кашу и стал уплетать за обе щеки. Он указал на солонку, украшавшую их праздничный стол, и пояснил:
— Свадебный подарок от судьи графства.
— Какая красивая! — вежливо ответила она, но барон лишь пожал плечами.
