Сыр она лопала с аппетитом, восторгалась нежнейшим вкусом, а когда очередь дошла до мороженого, вообще пришла в восторг, завизжала, как мелкая зверушка:
— Что это?.. Я никогда такого не пробовала!
— Даже королева Синтифаэль не едала, — сказал я гордо, — не едывала.
— А ты откуда знаешь?
— Можешь спросить.
— А ты чего это не ешь? — поинтересовалась она. — ЖЫвотное, как ты можешь вот так пожирать мясо?..
— Могу, — заверил я. — С аппетитом. Я пожиратель, предатор! А ты, как разведчица в мире людей, должна бы научиться тоже.
— Да ни за что, — промычала она с набитым ртом.
— Страшно?
— Мы — эльфы, благородный и высокорожденный народ!
— Это где ж высоко, — спросил я, — на дереве? Так пора слезть и быть к людям поближе. У нас много чего есть. Как мороженое?
— Вот эти шарики? Они сами тают во рту!
— Лопай-лопай, — сказал я заботливо, — только не простудись с непривычки. Вы тут, дикари, и снега, наверное, не видели…
За окном уже темно, в небе ярко горит одинокая звезда, Изаэль покосилась в ту сторону и чуточку отодвинулась вместе со стулом, уходя из-под строгого взгляда колючего глаза. Крыши домов и построек тускло блестят в лунном свете, воздух тих и неподвижен, как и этот призрачный свет, который так любят эльфы. Или не эльфы, а феи…
Заканчивая с мороженым, она тревожно покосилась огромными пугливыми глазами на мою постель. В ее взгляде я прочел мучительное колебание. Мне показалось, что сердечко ее стучит учащенно, даже дыхание, как у маленького олененка, что в страхе бежит и бежит через темный лес, потеряв маму.
Я поинтересовался как можно мягче:
— Наелась?.. Или что-то заказать еще?
— Спасибо, — просипела она застывшим горлом, — а то я уже замерзла вся… И вообще…
— Что-то не так? — спросил я. — Только скажи. Она вздрогнула и затрясла головой:
— Нет, все так… Просто ночью возвращаться ой как страшно! Я все удивляюсь, как это я вдруг решилась пробраться в этот ужас, где живут эти чудовища. Наверное, очень хотелось перед своими похвастаться.
— Ты невероятно отважная, — сказал я с сочувствием. — Просто, я даже не знаю, какая ты! К счастью, хозяин здесь я, и потому весь дворец в твоем распоряжении, а он огромнейший! Только скажи, и любая комната или зал станет твоей спальней.
Она сказала обрадованно:
— Ой, как здорово! Буду рассказывать, никто не поверит… Только знаешь…
Она посмотрела на дверь, вздрогнула и съежилась.
— Что? — спросил я.
Она вскинула мордочку, огромные глазищи безумно-яркого синего цвета, небесный аквамарин какой-то, беспомощно-испуганное выражение, всмотрелась снизу вверх в мое лицо.
