— Там был один маленький и… как это сказать… весь в меху. А другой был огромен. По виду не иначе как германский бог Один.
Демарат шевельнул морщинками на любу и жадно отпил из своего бокала.
— Мне сегодня снилось нечто подобное… — проговорил он неотчетливо и стал неторопливо и словно нехотя подниматься на ноги. — Отдохни, гипербореец. После трапезы отдайся Морфею. Здесь тебе нечего опасаться.
Будь мы в ином времени и в ином месте, я бы подумал позже, что познакомился с выдающимся гипнотизером. Кажется, я уснул мгновенно.
Нетревожно снилась слитная толпа, гомонившая поодаль в бесцветных сумерках. Гомон ее касался меня, был обо мне и слабо меня притягивал, а я слабым усилием души сопротивлялся.
Меня разбудило деликатное похлопывание по плечу. Невольным рывком я привел тело в сидячее положение и, продирая глаза, сказал «сейчас», видимо, по-русски.
— Послушай меня, гипербореец. — Демарат пригнулся к моему лицу. — Там эти выродки настаивают, что ты равеннский лазутчик. Признали сагум, нашли на нем кровь.
Я, наконец, совладал с путами сна, вспомнил, что в правление уже никому в наши дни не известного императора Валентиниана столицей Западной Римской Империи была мало кому теперь известная Равенна, а не великий Рим.
— Сагум — тот самый, — сказал я, не чувствуя, не помня никакой ясной опаски, не то что страха. — Я одолжил его у мертвеца, иначе пришлось бы странствовать нагишом. Он был убит стрелой.
— Где? — скупо полюбопытствовал Демарат.
— Там, — махнул я за пределы шатра и за реку. — У озера.
— Очень хорошо, — и вправду довольно сказал Демарат. — Покажи им труп.
Получалось скверно.
— Нет, — нахально уперся я. — Тебе покажу, им не стану показывать.
Демарат задумался.
— Почему?
— Я устроил ему погребение. Какое сумел. Тревожить его незачем. — И я добавил, осмелев вконец: — Он такой же, как мы с тобой.
Он выпрямился и вдруг звонко щелкнул пальцами.
— Такой же… Не удивлюсь, если это был кто-то из моих старых дружков, — услышал я над собой его спокойный голос. — Но пока есть одно маленькое отличие, и в нем — волчья ловушка.
Я понял, что надо незамедлительно подняться на ноги и внимательно слушать стоя.
— Думай, гипербореец, — не шутя повелел гипостратег. — Если ты не покажешь им труп, без нового не обойтись. Либо ты, либо кто-нибудь на пробу. — Он презрительно кивнул в сторону выхода из шатра. — Покажи им свое волшебство. Заодно убеди меня.
— Оно не мое, — невольно стал отпираться я.
— Как знаешь, а только нам придется выйти, — без сочувствия сказал Демарат и указал мне на пояс. — У меня свои прихоти… И будь посланец самого Зевса или какого угодно Одина, у меня нет желания оказаться прибитым к перекладинам наподобие того еврейского царя Иисуса, кого иные почитают за бога… Здесь это умеют делать быстрее, чем в Риме, без судебных проволочек. Ты подумал.
