Таунсенд изумленно посмотрел на нее:
— Я ничего не знаю об этом. Почему вы не дали показания?
— Зачем? Ведь вы же не верили ни одному моему слову!
— Я приношу за это свои извинения. Есть еще что-нибудь, что вы скрыли от нас?
Кортни раздумывала недолго. Затем она рассказала о происшествии в Монтего-Бай и о выстрелах в горах.
— А сегодня ночью мне угрожали по телефону, — добавила она под конец.
— Значит, вы достали похитителей вашего брата, — сказал задумчиво шеф. — Я охотно предоставил бы вам полицейскую защиту, но у меня для этого нет людей. Но советую вам оставаться в доме. Думаю, что здесь вы будете в безопасности.
Она не заметила, как долго просидела на террасе после того, как ушел шеф полиции. Но вдруг услышала голоса Патрика и Михаэля у входной двери.
Патрик выбежал на террасу:
— Привет, Кортни! — Он остановился возле нее и зашептал ей на ухо: — Отец сказал, чтобы я спустился вниз на берег. Он хочет поговорить с тобой наедине. Я думаю, у тебя будут неприятности. Когда отец ссорился с мамой, он всегда высылал меня из комнаты.
— Спасибо за предупреждение. Может, мне тогда лучше вместе с тобой спуститься на берег? — Она подняла голову и встретилась с горящим взглядом Михаэля.
— Слишком поздно, — крикнула она вслед Патрику, который молниеносно улетучился.
— Кофе? — спросила она, чтобы протянуть время.
— Позже. Где прячется Тревор?
— Не имею понятия. Зачем тебе это?
— Он разбудил меня посреди ночи, назвал дерьмом и посоветовал, чтобы я убрал от тебя свои руки.
Кортни почувствовала облегчение. Ревность Тревора стала причиной звонка. Следовательно, это не было связано с Джонатаном и его похитителями.
— Похоже, ты не последовал его совету.
— Разумеется, нет. До тех пор, пока ты сама не захочешь этого.
Его тон был, как всегда, резким, но полностью противоречил глазам, выражавшим нечто совсем иное. Они были полны решимости.
— Нет. И ты это прекрасно знаешь.
Он взял ее руку и приложил к своей щеке.
— Любимая, может быть, сейчас не самое подходящее время, но я должен тебе сказать…
— Пожалуйста, не надо. — Она слишком хорошо помнила недавнее объяснение Тревора в любви. И хотя разделяла чувства Михаэля, но считала, что время для таких объяснений еще не пришло. — Я пока не готова к этому.
— Я тебя люблю, — сказал он, полный огня и нежности. — Я и не думал, что еще когда-нибудь произнесу эти слова, но в последние дни мне стало ясно, как много ты для меня значишь. Мы больше не будем говорить об этом, но я хотел, чтобы ты знала.
