— Хорошо, хорошо, госпожа Шатц, теперь-то мы можем задать вам вопрос, все равно наше эфирное время давно закончилось.
Ко всему прочему, предложенный мной вариант был неверный. Вопрос был о Сиси и Франце Иосифе. Я ответила неправильно только потому, что, когда Рудольф задавал вопрос, в мою дверь позвонила соседка и начала жаловаться на то, что я никогда не вынимаю из почтового ящика рекламные проспекты, и теперь он переполнен. Я слышала в трубку неодобрительное «У-у-у-у» зрителей, но Рудольф, который мне доверял, все-таки выбрал мою версию, и потом выяснилось не только то, что я ошиблась, но и то, что это был вопрос на миллион. Рудольф и сегодня корит меня за это. Меня так мучила совесть, что я тогда на свои деньги затарила ему холодильник на целую неделю.
Неожиданно встает Маузи.
— Я тоже должна вам кое-что сказать. — Она раскачивается на месте.
Интересно, где это она нарастила себе такие длинные ногти.
— Ну, не томи, — говорю я.
— Ну, я… я… БЕРЕМЕННА.
Вот это да. Столько новостей за один вечер!
— Поздравляем, — говорим мы все. — И когда ждать пополнения?
Один Малыш Джо сидит, открыв рот от удивления, и ничего не говорит.
Я толкаю его в бок:
— Ты что, не рад?
Малыш Джо не отвечает на мой вопрос и встает.
— Сперва глотну шнапса, — говорит он и идет к бару, колени у него дрожат.
Да, я его понимаю. Нужно иметь мужество быть отцом. В нашей большой семье появится ребенок. Вот дела!
Теперь Маузи не остановить, она говорит, что, если будет девочка, она назовет ребенка Миреилле (она произносит это французское слово так, как оно пишется, потому что не знает правил чтения), а если будет мальчик, то она назовет его Ляйбольдом. Ляйбольдом, а почему? Маузи говорит, что так звали ее учителя в начальной школе, он всегда отпускал ее с уроков на пять минут раньше, потому что иначе она не успевала бы на автобус, и вот теперь ей хочется отблагодарить этого человека, дав своему сыну его имя. Я говорю ей, что Ляйбольд — это точно не имя, а фамилия, при этом она недоумевающе смотрит на меня и говорит:
— Вот блин, тогда я назову его таким же улетным именем Вестернхаген, оно тоже очень клевое.
Ладно, я лучше промолчу.
У Малыша Джо кровь приливает к лицу, он опирается на стол, который стоит в гостиной.
— Может, тебе воды принести? — беспокоится Мариус.
Но Малыш Джо качает головой, хватает бутылку со шнапсом (это малиновая настойка, пятьдетят восемь градусов) и потом выпивает сразу половину. Теперь он точно перебрал.
