С одной стороны скала шла отлого, хотя карабкаться вверх было и нелегко: Роланда пугала высота. Шум волн затих, ветер улегся. Утес словно отталкивал от себя, каждый шаг давался с таким трудом, что Роланд едва сохранял равновесие; кисти рук ломило — так судорожно цеплялся он за каждый выступ. Роланд знал, что вниз смотреть нельзя, но когда он поднял глаза вверх, громада замка начала медленно валиться на него. Мальчик заставил себя смотреть только на то, что под руками.
Основание замка было сложено из гладких, плотно пригнанных камней, переходящих в вертикальную стену, но между основанием и скалой шел выступ, по которому и двигался Роланд, пока наконец не достиг подъемного моста.
Цепи у моста были оборваны, но мальчику удалось ухватиться за одну из них и подтянуться к крепостным воротам. Мост не был поврежден, но ворота завалились. Через ворота Роланд проник во двор замка.
По углам разбитых стен замка возвышались четыре сторожевые башни, а посреди двора стояла массивная башня-донжон[5]. Лишь несколько окон прорезали ее высокие стены.
— Эй, в башне! — крикнул Роланд.
Никто не отозвался. Роланд переступил порог и оказался в огромном, холодном и сумрачном холле. Потолок прорезали толстые балки. Пол был усыпан увядшими розами, в воздухе стоял тяжелый запах тления.
За аркой в углу виднелась винтовая лестница. Слабый снег падал на нес сквозь узкие бойницы в стене, так что Роланду пришлось продвигаться вперед на ощупь.
Из холла он ступил в первую залу: это была оружейная. Она шла во всю длину башни, а на укрепленных по стенам крючьях висели пики, мечи и щиты.
Роланд снял со стены меч. Он был хорошо наточен и смазан.
Вот это и поражало в замке: тут царило разрушение, но раны были свежими. Поваленные на землю, камни еще не успели обветшать, а в окнах виднелись осколки стекол.
Роланд повесил меч на стену, он был слишком тяжел.
Мальчик стал подниматься по лестнице и вскоре увидел еще одну дверь. Отворив ее, заглянул в пустой зал. По стенам, словно высохшие листья, свисали клочьями шпалеры. Зал освещали три высоких стрельчатых окна. Стекло в центральном из них было разбито, осколки рассыпались по полу... А в очаге против окна лежал белый мяч.
Роланд взял мяч обеими руками — точно так же он вытащил его из-под грузовика. Швы на боках, следы масла и кирпичной пыли — это был тот самый мяч.
Он посмотрел на мяч — и в тот же миг услышал пение. Пел мужской голос. Молодой голос. Слов было не разобрать, но мелодия взволновала Роланда, отозвавшись и радостью, и болью.
