Наши с Танкистом головы были, как новорожденные ежи. Мы еще только входили во вкус такой жизни.
Я начинал слышать.
Роберт раздевался после вечернего обхода. Он лежал и ждал, пока все утихнет. Он лежал голый, не стесняясь нас, и прислушивался.
Беззубый врач-якут щупал других пациентов, качал головой и садился в вездеход.
Медсестры выходили его проводить. Они махали вслед вездеходу, вслед облаку снега.
Потом, сбросив телогрейки, расползались по постам, включали настольные лампы, брали кто "Красное и черное" Стендаля, кто "Три мушкетера" и, посидев немного, засыпали, уронив головы на страницы.
Я выходил мочиться и часто потом останавливался и смотрел на этих женщин. Они спали, как дети. Толстомордые и печальные, они улыбались во сне. Я думал, как их сюда занесло... Я стоял и смотрел в их лица. В их счастливые лица. Они грезили. И морщины их разглаживались. Я бродил по их морщинам, по их спящим счастливым лицам... Я думал, что им снится...
У них не было ни детей, ни мужей... Что им снилось...
Я возвращался в палату и ложился. Танкист спал. Через час он просыпался и начинал свою песню про танкиста... Роберт лежал голый, раскинувшись, как девственница в ожидании молодого жреца.
Я ложился на правое ухо, чтобы ничего не слышать. Ничего. Совсем ничего.
Но я слышал.
Я слышал звуки своего тела. Звук вдоха и выдоха. Шум крови в ушах. Урчанье. Это расправлялись внутренности. Поскрипывание еще в детстве выбитого колена.
Шуршание простыни, как гром. Легкий звук, похожий на свист, когда тронешь свой отрастающий ежик. И волоски расправляются.
Я сворачивался клубком, как маленькое животное, которое на время нашло тепло и уют. На время... Ничего не болит у звереныша. Он сыт. Ему тепло.
Он слышит странные звуки своего тела. В тысячу раз усиленные звуки своей жизни...
Движение крови... Толчки... Вдох... Тишина... Выдох.
Я ничего не слышал, кроме тела. Будто я лежал под водой. В толще воды.
Может быть, я был тогда в огромной матке... На краю земли, на Северном полюсе, среди пурги, в теплой палате, под рваным, но чистым пододеяльником... В огромной матке... в пупке земли...
Отдыхал перед рождением? Так иногда расслаблялся, что язык вываливался, как у повешенного.
На сытый желудок в голову лезла всякая чушь.
Если хотите управлять человеком, накормите его наполовину.
Я видел странные вещи.
Видел людей, тысячи людей, очень много людей на какой- то горе...
Они трахались, эти люди.
Я видел дергающиеся зады. Искаженные лица. Переплетенные руки и ноги.
