— Ну отмерил, и что?
— А то, что порядок понимал. Земля, знаете, учета требует. Чтобы никакого хаоса…
У дяди Мити клюнуло. Прервав знаком руки рассуждения, старик привстал, напряженно повел удочку, подсек. Над водой взвился пустой крючок.
— Тьфу! — плюнул в сердцах дядя Митя. — Все одно к одному, бросать надо.
Приняв такое решение, дядя Митя спокойно и не торопясь стал наматывать леску на удилище.
Тем временем землемер, которому, видно, тоже некуда было торопиться, достал из висевшего через плечо футляра бинокль.
Дядя Митя заинтересовался.
— А это тебе зачем?
— Культурный человек, уважаемый Дмитрий Устинович, обязан использовать достижения цивилизации на все сто процентов, — веско произнес обладатель усиков, делая ударение в слове «процентов» на первом «о». — Что я вооруженными глазами увижу, вам того своими невооруженными в жизнь не увидеть. Вон возьмите тот берег…
Землемер приблизил бинокль к глазам и уставился на противоположный берег пруда. Стекла приблизили желтую полосу прибрежного песка, вдающиеся в воду мостки и нескольких женщин на них, старательно бьющих вальками по белью.
Дядя Митя посмотрел туда же.
— Что с твоей оптикой, — сказал он, — что с моей, вид один — бабы и бабы. Белье стирают.
Землемерова верхняя губа с усиками дрогнула в презрительной усмешке. Ничего не ответив, не отрывая глаз от бинокля, он повернул голову вправо.
Там через бинокль отчетливо можно было разглядеть куст, а под кустом широко раскинувшегося человека и бутылку рядом.
— Обратно картина, — насмешливо хмыкнул дядя Митя. — Михей-плотник насосался. Хоть бы день дал себе передых. А ты говоришь — оптика…
Землемер снова промолчал и отвел бинокль влево.
В стеклах возник поросший деревьями откос, — тот самый, знакомый нам откос, с пещерой у подножия и с полянкой рядом. Ни пещеры, ни полянки с этой стороны пруда видно не было, но высокие стройные стебли кукурузы проглядывали сквозь заросли достаточно отчетливо.
Землемер заволновался, протер бинокль аккуратно сложенным свежим платочком и, подкрутив стекла, снова стал пристально всматриваться в дикие заросли, на темном фоне которых светилась зелень кукурузных стеблей.
— Славная кукуруза, — одобрил дядя Митя. — Можно сказать, гвардейская.
— Для человека понимающего не славная, а подозрительная, — сказал землемер. — Откуда она взялась, известно?
— Посеяли, — сказал дядя Митя.
— То-то и есть, что посеяли. А кто? Зачем? С какой целью?
Вопросы показались дяде Мите пустыми.
