Пещера Батикава | страница 5
Напяливая на ходу сандалии, Костя побежал следом.
Ох, уж эти сандалии! Некрасивые, с неудобной, не желающей застегиваться пряжкой, скользкие… Костя без конца оступался. Ребята давно скрылись в лесу, а он все еще взбирался по откосу, цепляясь за кусты.
Все же дополз, перевалил через гребень.
Дальше был лесистый склон. Ребята перекликались где-то выше.
Пошел на голоса. А дождь в это время наддал вовсю. Земля глинистая, да еще опавшая хвоя, как натертый паркет.
Вот тут-то сандалии себя и показали. Они вели себя, словно лыжи на ледяном склоне, и Костя то и дело скатывался назад.
Скользнув в очередной раз, он почувствовал: левой ноге подозрительно легко. Глянул и обомлел: сандалии на ноге нет, она завязла в глине, под кизиловым деревцем.
Чтобы достать беглянку, Костя рванулся вперед, обеими руками ухватился за ветку кизила.
Вообще-то кизил растение цепкое. Когда в здешнем колхозе южные склоны холмов очищают под виноградники, кизиловые заросли приходится корчевать тракторами. Но тут машины не понадобилось. Дерево под Костиными руками крякнуло и вместе с ним стремительно полетело вниз.
Сандалия с оборванной пряжкой тоже покатилась под откос с еще большей стремительностью.
Будто управляемая на расстоянии, отклоняясь то туда, то сюда, объезжая пни, с разбегу преодолевая кочки, сандалия умело съехала по уклону и скрылась с Костиных глаз.
У Кости получилось не так. Скользя на собственной спине, он пытался ногами тормозить, руками хватался за все, что попадалось на пути, и этим только мешал плавному спуску. В конце концов, сам не зная как, он очутился верхом на суку мощного, разлапистого дуба.
Посидел, отдышался, слез.
Оглядел себя и покачал головой: мокрый, грязный, в разорванной рубахе, одна нога обута, другая — нет. Хорош!
Мелькнула мысль закинуть в чащу и вторую сандалию. Ну их к дьяволу!
Но раздумал. Как-никак — на кожаной подошве. Восемь с чем-то рублей… Надо поискать.
Искал долго, забрел в такую чащобу, что еле продрался, вышел на открытую полянку. Над полянкой нависал откос, на откосе росла ольха, а на ольхе, зацепившись оборванной пряжкой за ветку, этаким диковинным плодом желтела омытая дождем сандалия.
Костя с ненавистью посмотрел на нее и медленно полез по круче.
На половине пути выяснилось: отсюда к ольхе подобраться нельзя. Здесь впадина и мрачно чернеющее, неправильной формы углубление. Пещера, что ли?
Да, пещера — довольно большая, высокая, сумрачная. Когда Костя забрался в нее, он увидел нависающие над головой неровные глыбы, закопченные слоистые известняковые стены, а в центре — большую кучу золы. Рядом валялись несколько толстых сухих сучьев и валежник.
