— Потому что ты нам родня.
— …Хоть и дальняя, — добавила я.
Она сжала кулаки. Она поняла, что повержена. Чувство победы опьянило меня в ту ночь.
Уходя, она бросила:
— Интриганка. Мне следовало догадаться раньше, — при такой-то матери…
Хорошо, что она быстро ушла, а то одному Богу известно, что бы я еще наговорила ей.
Моя жизнь изменилась! Раньше я посмеивалась над пресловутой значительностью Каррингтонов, догадываясь, что кузина Агата восхищалась богатством и их исключительным положением в обществе, которого ей тоже хотелось достичь. Но дело было не только в этом. Джосайя Каррингтон был не просто банкиром и финансовым дельцом, играющим немаловажную роль в деловой жизни Сити, он был неофициальным советником при правительстве, имел определенное влияние и в дипломатических кругах. Старший его сын Ролло уже принял часть его дел, в том же направлении двигался и Филипп. Родственники леди Эмили, из графской фамилии, имели старые и прочные связи в Верховном суде. Кузен Уильям Лоринг уступал Каррингтону во влиятельности, многие даже сочли бы его мелкой сошкой. Это и было поводом к тому, что брак дочери с Каррингтоном казался Лорингам таким важным, пусть даже это был только младший сын — тоже неплохая «добыча». А то, что счастье привалило мне, парии и бесприданнице, было почти забавным. Рози сказала мне, что вся прислуга просто «животики надорвала» от смеха, так им понравились все эти события; кузина Агата никогда не была любимицей слуг, так что пощечина, которую нанесли ей мы с Филиппом, доставила им в некотором роде удовольствие.
Меня всегда поражала осведомленность служебной половины. Очень малая доля происходящего в господских покоях оставалась тайной от прислуги. Общаясь с Рози, я уже давно уяснила это. Кстати, такой «мостик», как она, был не лишним. Рози поведала, что Филипп был всеобщим любимцем, правда, хлопот из-за него бывало не меньше, чем веселья. Другое дело — мистер Ролло, такой холодный, равнодушный. Похоже, сказала Рози, что после своей таинственной женитьбы он стал очень раним. Мистер Каррингтон всегда был добрым хозяином. Частенько он бывал в разъездах то там, то сям, проворачивая то одно, другое выгодное дельце. А леди Эмили… к ней неплохо относились, только вот мысли ее витали где-то далеко-далеко. Она никогда не разбиралась, кто экономка, кто горничная, а повар Каррингтонов готов был дать голову на отсечение, что она не отличит его от дворецкого. Однако злой хозяйкой ее никак нельзя было назвать. Слуги ценили, что она никогда не лезет в хозяйственные мелочи, не проверяет счета по сто раз — почем это, а почем то. Дом Каррингтонов во многих отношениях был местом неплохим. Мы с Филиппом, правда, там жить не собирались. Нашей целью было обосноваться неподалеку от родительского дома и, конечно же, вовсю использовать загородное поместье, как было заведено в семье. Так что удовольствие выбрать подходящий особняк где-нибудь поблизости еще предстояло; дело это мы не собирались откладывать надолго. Мне приходилось делать усилие, чтобы осмыслить непривычную ситуацию. Я, у которой и комнаты своей по-настоящему не было, стану хозяйкой собственного дома!
