– О Господи! – воскликнула Трой.
– А не могли бы вы, – спросил ее муж, – назвать
несколько имен?
– Честно говоря, нет. Конкретных имен назвать не
могу. Но опять-таки, если говорить вообще, это обычная история во всех
африканских государствах, ставших недавно независимыми. Прежде всего, речь идет
о нгомбванских политических противниках Президента, которых ему удалось одолеть
– те, что уцелели, либо сидят по тюрьмам, либо обосновались в нашей стране и
дожидаются его свержения или смерти в результате успешного покушения.
– Специальная служба тешит себя надеждой, что в ее
распоряжении имеется практически полный список этих людей.
– Не сомневаюсь, – сухо откликнулся мистер
Уипплстоун. – Мы тоже ей тешились, пока в один прекрасный день в Мартинике
некий, решительно никому неизвестный обладатель поддельного британского
паспорта не выпалил в Президента из револьвера, однако промахнулся и затем с
куда большим успехом выстрелил себе в голову. Никакого досье на этого человека
не имелось, так что личность его остается неизвестной и поныне.
– Я напомнил Громобою об этом случае.
Мистер Уипплстоун не без лукавства сообщил Трой:
– А знаете, он информирован гораздо лучше моего. Как
по-вашему, чего он от меня добивается?
– Понятия не имею. Но продолжайте. Я, по крайней
мере, совсем ничего не знаю.
– Так вот. Среди его африканских врагов имеются и
экстремисты, которым была не по вкусу его умеренность в начальную пору и
особенно его нежелание единым махом вышвырнуть из страны всех европейских
советников и официальных лиц. То есть вам предстоит иметь дело еще и с кучей неприемлющих
белых людей террористов, когда-то выступавших за независимость, но теперь
готовых произвести полный поворот кругом и уничтожить правительство, которое
они сами помогали создать. Число их последователей неизвестно, однако число это
безусловно не малое. Но, дорогой мой, вы же и сами все это знаете.
– В последнее время он высылает все больше белых, не
так ли? Хочется ему того или не хочется.
– Его вынуждают к этому крайние элементы.
– Итак, – сказал Аллейн, – картина возникает
знакомая и, видимо, неизбежная. Национализация всех иностранных предприятий и
присвоение собственности, находившейся в руках европейских и азиатских
колонистов. В среде которых мы обнаруживаем людей, охваченных самым ярым
негодованием.
– Именно так. И у них есть все основания негодовать.
Многие оказались разорены. Весь их образ жизни разрушен, а ни к какому иному
они приспособиться не могут.
