– У нее несколько шрамов, – сказал он, – и сломанное
ребро, которое, правда, уже успело срастись. О ней плохо заботились и, боюсь,
даже мучили.
И заметив выражение ужаса на лице мистера
Уипплстоуна, он весело добавил:
– Впрочем, ничего такого с чем не справятся таблетки
и хорошее питание.
Еще он добавил, что у нее удалены яичники. Она
наполовину сиамка, наполовину Бог знает кто, сказал он ероша шерсть Люси и
поворачивая ее так и этак. Он рассмеялся, увидев белый кончик хвоста, и сделал
Люси укол.
Люси вытерпела это недостойное обращение с полнейшим
равнодушием, но едва ее отпустили, вспрыгнула своем защитнику на руки и
проделала уже привычный фокус, засунув голову под пиджак и прижавшись к его
сердцу.
– Привязалась к вам, – сказал ветеринар. – У этих
животных развито чувство благодарности. Особенно у кошечек.
– Я ничего в них не смыслю, – поспешно откликнулся
мистер Уипплстоун.
Уговоры продавца зоомагазина и обуявшая мистера
Уипплстоуна растерянность привели к тому, что на обратном пути он купил кошачью
корзинку, фарфоровую тарелочку с надписью “Кискина миска”, гребешок, щетку и
ошейник, на который он заказал металлическую бирку с надписью “Люси Локетт,
Каприкорн-Уок, 1” и номером своего телефона. Продавец продемонстрировал ему
также маленькую красную шлейку для прогулок и заверил, что при наличии
терпения, кошка вскоре согласится ее носить. Он примерил шлейку на Люси,
результат оказался настолько симпатичным, что мистер Уипплстоун купил и шлейку
тоже.
Оставив клетку в магазине и сказав, что за ней
зайдут, тяжело нагруженный мистер Уипплстоун с Люси за пазухой поспешил домой,
предвкушая встречу с Чаббами и призывая на помощь весь свой дипломатический
опыт. Он и не думал, что несет под пиджаком собственную судьбу.
III
– Очаровательно, просто очаровательно, – повторял
мистер Уипплстоун, поворачиваясь от хозяина дома к хозяйке, слегка наклоняя
голову и горбя плечи – манера, некогда широко распространенная среди людей его
профессии. – Я в совершенном восторге.
– Подлейте себе, – сказал Аллейн. – Я ведь
предупредил, что приглашаю вас не без задней мысли, так?
– Готов, готов ко всему; но повторяю, это было
очаровательно. И портвейн превосходный.
– Я вас оставлю, – предложила Трой.
– Нет, зачем же, – сказал Аллейн. – Если всплывет
что-нибудь сверхсекретное и конфиденциальное, мы тебя сами выставим. А так ты
лишь украсишь наше общество, не правда ли, мистер Уипплстоун?
Мистер Уипплстоун разразился речью о том, какое
удовольствие он испытывает, каждый вечер созерцая “Трой” на своим камином, и
сколько радости ему доставляет возможность созерцать саму художницу у ее
собственного очага. Он немного запутался, но все же вышел из положения с
честью.
