“Вот
черт! – воскликнул он три минуты спустя. – И как только людям не стыдно
выгонять кошку на улицу! Надо будет пожаловаться!”
Прошло
еще три минуты и он, хоть и противясь этому всеми фибрами души, все же выглянул
в окно. И ничего не увидел. Кошачьи жалобы звучали так близко, что мистер
Уипплстоун проникся опасениями за свой рассудок. Ну конечно же, она на крыльце!
Вот она где. На ступеньках, ведущих к его входной двери. “Нет! – решил он. –
Нет, это совсем ни к чему. Это следует прекратить. Тут и опомниться не успеешь,
как...”
Он и
опомниться не успел, как уже проскочил прихожую и принялся возиться с дверным
запором. Поскольку Чаббы отсутствовали, цепочка была не накинута, впрочем, едва
он самую малость приотворил дверь, как мимо его ноги – он и сделать-то ничего
не успел, – тенью метнулось какое-то тощее существо.
Мистер
Уипплстоун впал в театральный гнев. Он захлопнул дверь и прислонился к ней
спиной, уставясь на незванную гостью.
Да, он
знал это с самого начала. История, если можно назвать историей происшествие
всего лишь месячной давности, повторялась. Приняв жалкое обличье маленькой
черной кошки, все той же, но теперь совсем изможденной – глаза ее были мутны,
шерсть торчала дыбом. Она сидела, глядя на него и, как прежде, разевая рот, но
уже беззвучно. Мистера Уипплстоуна только на то и хватало, чтобы в ужасе
взирать на нее. Внезапно задние лапы кошки дрогнули, и она проделала тот же
фокус, что и в прошлый раз – вскочила ему на грудь.
Когда
ладонь мистера Уипплстоуна коснулась тощего кошачьего тельца, он поразился,
откуда у нее взялись силы для прыжка. Кошка мурлыкала, сердце ее, казалось,
билось прямо под его пальцами.
“Это уж
слишком, – повторял он, неся кошку в гостиную. – Возьмет вот и помрет,
хорошенькая выйдет история”.
После
минуты путанных размышлений он снес ее на кухню и, по-прежнему придерживая
рукой, вытащил из холодильника молоко, налил немного в блюдце, добавил из крана
горячей воды и, поставив блюдце на пол, посадил кошку рядом. Поначалу ему
показалось, что она – мистер Уипплстоун был почему-то уверен, что это не кот, а
кошка, – молока не заметила: она приникла к полу, глаза ее оставались
полузакрытыми. Он пододвинул блюдце поближе. У кошки дрогнули усы и она, с
такой внезапностью, что мистер Уипплстоун едва не подпрыгнул, принялась лакать
– жадно, лихорадочно, как будто внутри у нее заработал некий обезумевший
двигатель. На мистера Уипплстоуна она оглянулась только один раз.
