– Дело
тут вот какое, сэр, – торопливо говорил Чабб. – В номере один работы на целый
день все равно не хватает, и опять же нас здесь двое, вот мы и стали подрабатывать
работу по соседству, временно. К примеру, миссис Чабб спускается через день
вниз, к мистеру Шеридану, прибирается там, а я хожу к Полковнику, – тут на
площади живут полковник и миссис Кокбурн-Монфор, – каждую пятницу, на два часа,
а воскресными вечерами мы сидим с ребенком в номере семнадцатом по Уок. И
еще...
– Да, я
понял, – сказал мистер Уипплстоун, надеясь остановить словоизвержение Чабба.
– Чтобы
у нас тут какой недосмотр случился или неисправность, сэр, это ни в коем случае,
– вставила миссис Чабб. – На нас никто не жалуется, сэр, честное слово, никто.
Мы просто хотим с вами условиться.
– И
конечно, сэр, жалованье наше соответственно урезается. Мы ничего другого и не
ожидаем, сэр, как можно?
Они
стояли бок о бок с обеспокоенными круглыми лицами, тараща глаза и приоткрыв
рты. Мистер Уипплстоун выслушал их, храня на лице врожденное выражение
внимательной отрешенности, и в конце концов согласился на их предложение – что
шесть дней в неделю Чаббы будут с утра полностью находиться в его распоряжении,
включая завтрак, ленч и обед; что при условии поддержания дома в должном
порядке, они могут заниматься мистером Шериданом и кем им угодно по
собственному усмотрению; что по пятницам мистер Уипплстоун станет второй раз
завтракать и обедать в клубе или где-то еще, и что жалованье их, как выразился
Чабб, “соответственно урезается”.
–
Большинство здешних, сэр, – принялся объяснять Чабб, когда эта договоренность
была в основном достигнута и они перешли к обсуждению мелких деталей, – пользуются
кредитом в “Неаполе”. Возможно, и вы предпочтете иметь дело с ними.
– А
насчет мясника, – сказала миссис Чабб, – так тут есть...
И они
подробно рассказали ему об удобствах, с которыми сопряжена жизнь на
Каприкорнах.
Мистер
Уипплстоун сказал:
– Все
это звучит весьма привлекательно. Знаете, я, пожалуй, пойду прогуляюсь и заодно
огляжусь.
Так он и
сделал.
“Неаполем”
назывался один из четырех магазинчиков, стоявших на Каприкорн-Мьюс. В качестве
“магазина” он был сведен до абсолютного минимума: узкой полоски пола, на
которой покупатели стояли гуськом да и то не больше восьми человек зараз, если
они соглашались потесниться. Владела магазинчиком итальянская чета – смуглый,
всегда чем-то озабоченный муж и такая же смуглая, полная и веселая жена. В
помощниках у них состоял здоровенный, шутливый кокни.
