Как-то раз в контору влетела
женщина с собачкой под мышкой и потребовала вернуть ей деньги – она только что
увидела отведенную ей комнату.
– Там кондиционера и того нет, –
тоном глубочайшей обиды заявила она. – Я живу на Манхэттене, на Саттон-Плейс,
так я даже слугам мои не позволила бы селиться в таких ужасных условиях.
Назовите мне номер вашей лицензии.
Я вздохнул и взглянул на маму,
предоставив ей самостоятельно выпутываться из этой истории. И мама с
готовностью принялась за дело.
– Мы для таких, как вы, комнаты
не подбираем, – заявила она и выпятила на манер горделивого павлина грудь. – У
нас мотель эксклюзивный. Хотите номер, берите – какой хотите, такой и берите!
И мама в праведном гневе стала
размахивать руками, словно собираясь предать собеседницу проклятию.
– Но только Бог покарает вас за
то, что вы терзаете несчастную мать, которая пешком пришла сюда из России.
Валяйте, мисс Погремушка, берите номер и жалуйтесь в нашу ассоциацию.
После чего она ткнула тем же
пальцем в табличку «Возврату не подлежат».
В другой раз к нам без всякого
предупреждения приехал инспектор автомобильного клуба – приехал и снял в нашем
мотеле комнату. Довольно изысканный джентльмен, он, по-видимому, объезжал
мотели и гостиницы, выясняя, насколько они соответствуют его высоким
стандартам. Сколько я помню, он провел в полученной им комнате минут двадцать,
а затем возвратился в контору в состоянии близком к шоковому.
– Эта дыра – позор для всей
индустрии гостеприимства, – заявил он, и вид у него был при этом такой, точно с
ним вот-вот приключится сердечный припадок. – Ее владельцы заслуживают тюрьмы.
Где они?
– Их головной офис находится в берлинском
«Хилтоне», – ответил я.
Инспектор, слишком расстроенный,
чтобы толком понять услышанное, продолжал:
– Простыни в пятнах, они выглядят
и пахнут так, точно их не стирали лет уже двадцать.
– Ну, это вряд ли, – сказал я. –
Мотелю всего-навсего восемь лет.
И эти слова до его сознания не
дошли. Словно не веря, что ему пришлось пережить подобный ужас, инспектор
сказал:
– Полотенец нет. Чтобы получить
полотенце, мне пришлось заплатить сумасшедшей русской горничной два доллара. Вместо
телевизора пустой ящик. Телефон ни к чему не подключен. У портье целая связка
ключей и все без номеров. И кусок мыла мне тоже пришлось купить у той же
горничной. Она потребовала деньги даже за возможность поставить мою машину
перед снятой мной комнатой. Как смеют эти люди вывешивать вывеску «Условия
класса люкс»? Я требую возвращения денег и извинений.
