Подавляющее большинство людей
сочло бы себя униженными, если бы им пришлось умереть в таком мотеле. А между
тем, моя работа состояла в том, чтобы уговаривать тех, кто к нам заглядывал,
заплатить нам деньги за возможность остановиться в нем. Работа не из легких.
Она требовала напряжения всех моих творческих сил.
Среди купленных нами некогда
бунгало имелось и одно большое, использовавшееся прежними его владельцами как
казино, в котором играли в лото и в карты. Я поставил его на колеса и откатил
футов на четыреста в сторону автомагистрали, так что теперь оно стояло перед
всеми нашими владениями. Затем я перетащил в него из заброшенного кегельбана
некоторое количество стульев, взял в аренду кинопроектор и повесил на бывшее
казино вывеску, извещавшую, что в нем находится «Кинотеатр контркультуры». Первым
показанным мной фильмом была мелодрама из жизни мотоциклистов. Я брал напрокат
и показывал и другие фильмы, однако единственным моими зрителями были местный
молочник Макс Ясгур, невозмутимо поддерживавший любое мое начинание, и
несколько пьянчуг, приходивших к нам после того, как они расставались на бегах
в Монтичелло с последней рубашкой.
Когда «кина не было», я устраивал
в казино художественную галерею. И опять-таки, никто ее не посещал, если не
считать Макса да Элайн и Билла Гроссинджеров, владельцев и управляющих самого
большого и преуспевающего курорта Катскиллов. Время от времени я звонил Элайн,
чтобы попросить ее о помощи:
– Элайн, я тут того и гляди окочурюсь.
Пожалуйста, если у вас будет не хватать мест, присылайте людей ко мне.
– Я могу говорить людям, что если
им нужно укрыться где-то от дождя, они могут заглянуть к вам, Эллиот, но мне
придется предупреждать их, что у вас сыровато.
– Только не говорите им, что у
нас есть радио, Элайн, потому что его нет, – просил я. И, слегка поеживаясь от
стыда, добавлял: – Зато есть телевизоры.
– Знаю я ваши телевизоры, Эллиот.
Элайн была человеком надежным и
слово свое держала, однако вскоре она перестала посылать ко мне кого бы то ни
было, потому что получала потом слишком много жалоб.
Жалобы составляли неотъемлемую
часть нашего бизнеса. Селились у нас по большей части маленькие еврейские
старушки и старички из Нью-Йорка, первых я окрестил ентами, «кумушками», так на идише называются сплетницы
и люди, ведущие бесконечные разговоры ни о чем. Однако время от времени
появлялись и люди, которым не удавалось получить номер на одном из лучших в
Катскиллах курортов – у Гроссинджеров или в «Конкорде». Мы никому не
отказывали, но хорошо знали, чего нам следует ожидать от таких постояльцев.
