— Знаете, а я бы вас написал, — вдруг неожиданно для самого себя сказал Поль.
— Прямо сейчас?
— Простите, мадемуазель, — сконфузился хозяин дома, — я как-то позабыл...
— Что я живая и могу простудиться, — насмешливо закончила она.
— Пойдемте скорее, — заторопился Поль. — Согревающего у меня сколько угодно, а вот переодеться?.. Не обессудьте, но вам и дальше придется оставаться античной богиней.
— Неужели? — все с тем же грозным весельем осведомилась Санди, представив скудно одетых греческих богинь.
— Что-то вроде хитона мы вам соорудим, простыней в доме достаточно. Идите примите горячий душ, а я пока придумаю, во что вам переодеться.
Он кивком указал на дверь ванной, и Санди, поблагодарив его улыбкой, скрылась за нею. Когда она, закутанная с головы до ног в махровую простыню, вышла, Поль склонился в галантном поклоне и указал на дверь в глубине коридора.
— Пожалуйте в будуар, богиня.
И Санди важно прошествовала по коридору, вошла, огляделась. Светлые, обитые атласом стены, старинная мебель красного дерева на львиных лапах, у трюмо козетка, пухлый восточный диван, а на диване ворох чудесных узорчатых восточных шалей — шелковых, струящихся, с бахромой и без.
— Драпируйтесь, — шутливо предложил хозяин, — в святая святых — будуаре моей тетушки. — И вышел, затворив за собой дверь.
Санди подошла к чудесному старинному трюмо, и в туманной дымке зеркала сама себе показалась незнакомкой.
Ни одна женщина не устоит перед шелковистой негой восточных тканей. Санди перебрала их — золотистые, вишневые с золотой сеткой, темно-синие с серебром, болотно-зеленые с золотом — и наконец остановила выбор на сиренево-палевой с бахромой. В нее и завернулась, любуясь нежными завораживающими переливами. Большие домашние тапочки хозяина подчеркнули изящество ее собственных ножек. При некоторой полноте руки и ноги у Санди были маленькими, кисти и ступни изящными. Из золотистой шали она соорудила тюрбан и, оглядев в зеркале восточную незнакомку, вполне довольная вышла на террасу.
Теперь Поль любовался не великолепной античной лепкой торса, а красками: сиреневая шаль сделала кожу чуть золотистой, глаза — фиалковыми, волосы — медовыми.
— Приветствую вас, фея Мелисанда! Я не ошибся, угадав в грозной богине обольстительную женщину. Вы волшебница, бесценная мадемуазель!
— Это правда, — вполне серьезно ответила Санди, — я шотландка, а все шотландки колдуньи и ворожеи.
— Час от часу интереснее! Так, значит, за шотландским виски мы будем беседовать о приворотных зельях?
