- Обижаешь.
- Погоди.
Он покрутил в воздухе тростью, и от дальних мусорных контейнеров прямо по воздуху понеслось нечто, закрутилось и с грохотом плюхнулось в узкий простенок между гаражами.
- Диван подан, - сообщил он, стаскивая с плеч плащ.
Элька пригляделась и поморщилась. Ящики из ближайшего продуктового. И пахнут загнившими овощами. Но защитник не расстраивался. Он укрыл их плащом, усадил поверх Элю, сам пристроился рядом, пошептал слова на шуршащем языке и вытянул вперед ладонь.
- Я полечу вместе с этой бабочкой, - сообщил он девочке.
Эля изо всех сил смотрела на ладонь - какая бабочка? Да вот же она - ночная, коричневая, мохнатая. Такие крупные только на юге водятся, Эля в атласе читала. А южная диковинка взяла и прилетела на зов.
- Люди нас не заметят. А эльфы… Порядочные эльфы в такое время не шастают по темным дворам. Будет худо - ущипни меня за щеку, позови по имени. Возвращусь.
Тихонова послушно закивала. Защитник согласно улыбнулся, погладил мохнатое тельце насекомого, вновь едва различимо пошептал, подул на ночную гостью. И безвольно хлопнулся на ящики, бесчувственный, почти бездыханный.
Элька изо всех сил пыталась уловить хоть малейший след магии. Глухо. Только по черным волосам Валентина блуждали синие искорки, точно огни святого Эльма по мачтам обреченного корабля. Девочке стало жутко. Бабочка умчалась во тьму следить за Славиком. Вокруг ни души.
Привалившись спиной к холодной кирпичной кладке в узоре граффити, Тихонова приготовилась ждать.
По асфальтированной дорожке прошли подростки, высвечивая себе дорогу мобильными телефонами, вслед молодежи петляющей походкой прошатался пьяница.
К гаражам пришла грязная беспризорная собачонка, когда-то давно породистая и престижная, а сейчас вброшенная на улицу за ненадобностью. Ясно, что не потерявшаяся. У потерявшихся не плещется на дне зрачков полное отсутствие веры в человеческую доброту. Она подошла к ящикам, потянула носом воздух. Так и не определила - есть ли кто живой возле гаражей, глухо тявкнула и помчалась прочь.
Эля вздохнула, и дабы отвлечься от тревог занялась самым важным и полезным с ее точки зрения делом - положила голову защитника к себе на колени и принялась заплетать тому косички, вплетая в них нитки из своего шейного платка.
Когда половина головы от высокого лба до затылка Флейтиста приобрели вполне сносный, с точки зрения юной парикмахерши вид, работу импровизированного салона красоты прервал вой - воинственный, сердитый. Скорее даже не вой - боевой клич. Девочка ахнула и привстала с ящика.
