Выхватив пистолет, Титов начал не торопясь целиться в немца.
— Стой! — крикнул Азат, становясь между партизаном и немцем. — Отойди прочь! Вот доложу командиру, тогда узнаешь!
Отчаянный крик конвоира возымел своё действие. Титов, очевидно, не ожидал, что ему помешают, да ещё какой-то мальчишка. Нехотя он опустил свой пистолет и сказал, криво улыбаясь:
— Береги его, малыш, как следует. Помяни моё слово, ему очень не нравится в нашем лесу.
Азат ничего не ответил.
— Давай, давай!.. Шагай, шагай! — прикрикнул он па пленника.
Ему поскорее хотелось убраться подальше от Титова. Ведь тот так и не спрятал оружия.
ССОРА
Гитлеровский офицер хотел распахнуть дверь, но Азат задержал его и показал, как старательно надо вытирать ноги.
— Тафай, тафай! — сумрачно проговорил немец, запомнив странную команду, услышанную из уст Азата. — Шакай, шакай!
Появление пленника вызвало переполох в избушке лесника. Мишка, сбросив одеяло, вскочил на ноги. Микола Фёдорович недовольно отложил ручку: он как раз писал письмо.
— Чего ты притащил фрица? — спросил он.
— Не твоё дело.
— Разве он больной?
— Не знаю.
— Так чего же ведёшь в лазарет кого попало?
— Распоряжение командира отряда.
Это произвело впечатление, но даже добродушный Мишка заартачился:
— Не стану ему готовить, сам будешь варить…
Рыжий немец, не обращая внимания на ребячью перепалку, уселся на табурет. Уставившись невидящими глазами в окно, он вполголоса запел песню. Чужую и грустную.
— Пусть прекратит! — вскипел Микола Федорович. — Не хочу я слушать немецкую песню.
Азат, подумав, сказал:
— На то не имею права. Командир такого приказания не отдавала.
— В таком случае я сам заставлю его замолчать. Не желаю слушать, и все!
— Только я один могу разрешить или запретить ему петь, и больше никто, — строго сказал Азат.
Микола Фёдорович что-то хотел было возразить, но, махнув рукой, отошёл. Видать, здорово рассердился.
— Тебе и раньше приходилось охранять пленных? — осторожно спросил Мишка, желая как-то уладить ссору. — Ты же говорил, что отец твой комбат? Раз он у тебя военный, наверно, и пленные у вас бывали.
— Я же не служил в его части, как ты не понимаешь? Микола Фёдорович не вмешивался в их разговор. Он обиделся на Азата. Мишка это чувствовал.
— Послушай, Микола Фёдорович, — проговорил он — Чем сердиться, рассказал бы лучше Азату, как ты попал в наш отряд.
— Вот ещё, стану я рассказывать каждому!
— Уж этот мне Микола! — вздохнул Мишка. — Другой бы на его месте во всё горло кричал о своём подвиге, а этот — нет… Но я должен рассказать Азату твою историю… Микола Фёдорович лишь с виду тихоня.
