— Разве ты забыл, какой он тяжелый?
— Может, вдвоем? Переводчик замотал головой:
Лишь теперь, на привале, Азат как следует разглядел своего спутника. «Одна худоба!» — бывало, говорила мать о таких людях. Нос крючком и жёлтые зубы. Может, оттого, что курил махорку, или потому, что давно не чистил?
Глаза чёрные, а брови белёсые.
На нём та же немецкая форма. Но уж нет той идеальной выправки и чётких движений, что были в полицейском участке.
«Он тогда исполнял роль переводчика. Ему бы артистом стать», — подумал мальчик.
Птичий цокот ещё раз заставил его вздрогнуть. Сорока сидела на верхнем сучке и раскачивалась. «Она, наверно, очень удивлена, что чемодан несёт немецкий офицер, а самый обычный мальчишка вышагивает позади как барин», — размышлял Азат.
МИКОЛА ФЕДОРОВИЧ И ПРОСТО МИША
Азат не представлял себе, как живут люди в лесу, да ещё в зимнюю пору.
Партизанская стоянка должна быть особенной, ни на что не похожей, так ему, во всяком случае, казалось. Ему даже подумалось, что стоянка должна выглядеть как крепость. Пусть её не окружают высокие каменные стены, как у старинных замков, но пушка-то должна быть. Хотя бы одна. И наведённые в сторону противника пулемёты обязаны находиться на огневых позициях.
И когда они нежданно-негаданно вплотную подошли к лагерю, Азат не поверил своим глазам. Просто между тёмными стволами струились белые столбы дыма. Если бы не они, то за пятьдесят метров — куда там, даже за тридцать — не увидишь никаких примет партизанской стоянки, вся она была упрятана под землю.
Лишь тут, у конечной цели, переводчик позволил себе пожаловаться:
— И надо же было набить столько шрифта в один чемодан!
«Неужели посёлок никто не охраняет? — удивился мальчик. — Должны же быть часовые. Может, они спрятались и откуда-нибудь за нами наблюдают?»
Но ему не удалось обнаружить тайной охраны. Его внимание привлёк человек, который появился неожиданно, точно из-под земли. Азат замер, увидев того самого певца, который однажды зимой так нелепо попался в руки Одноглазому. Теперь Азат без смеха не может вспомнить, как Артист одурачил холминских полицаев.
Мальчик несказанно обрадовался неожиданной встрече.
— Я вас сразу узнал, — гордо заявил он Артисту, как старому своему знакомому.
— Я тоже тебя узнал, — улыбнулся Артист. — Ты, случаем, тогда, во время пальбы, не пострадал?
— Они же по вас пулями, не по мне.
— Вообще-то да.
Переводчик стоял в стороне и терпеливо ждал, когда о нём вспомнят.
