ЛИЦА, УКРЫВАВШИЕ БОЛЬШЕВИСТСКИХ АГИТАТОРОВ, ПОДЛЕЖАТ НАКАЗАНИЮ ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ — РАССТРЕЛУ.
Оберштурмфюрер Курт Керрер
ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ
После появления листовок полицаи с ног сбились. Они днем и ночью шныряли по селу, хватая всех подряд. Допросы следовали один за другим. В течение недели семь человек по доносу главного полицая попали в гестапо.
Все село жило в страхе. Но и полицаи не чувствовали себя в безопасности. Они установили круглосуточное дежурство, опасаясь партизан.
И вот в такое тревожное для всех время однажды вечером Одноглазый привел в участок неизвестного человека. Одет он был по-городскому: длинное пальто и богатая меховая шапка сразу выделяли его.
Старший полицай, соблюдая осторожность, привел арестованного со связанными назад руками. Одноглазый большой храбростью не отличался.
Ужас охватил Азата. На какое-то мгновение ему показалось, что арестованный — тот самый очкастый партизан, который дал ему пароль. Но очень скоро Азат понял ошибку. Этот горожанин был намного старше того Очкастого.
«Совсем одурел. Скоро тени стану бояться, — осудил он себя. — Может, они еще отпустят этого человека?»
— Чего глаза вылупил? — заревел Одноглазый. — Одна нога здесь, другая — там… Зови начальника!
Теперь маленькому денщику приходилось выполнять и обязанности Верзилы, которого два дня назад увезли в городскую больницу.
В былое время главного полицая вызывал младший полицай. Простой денщик этой чести не удостаивался.
— Я, кажется, сцапал одного из тех, кого партизаны присылают с листовками, — доложил Одноглазый, как только появился начальник.
Арестованный стоял посередине комнаты со связанными назад руками.
— На месте преступления поймал, с листовками? — обрадовался начальник, с любопытством разглядывая арестованного.
Старший полицай замотал головой.
— Листовок, правда, не обнаружил, а вот газеты конфисковал…
Начальник, рассмотрев протянутые ему газеты, вспыхнул:
— Ну и насмешил ты меня! Зачем требовалось конфисковать газеты оккупационных властей? Их можно купить повсюду, от Одессы до Минска.
— Ну и что ж? — не сдавался Одноглазый. — Разве дело в газетах? Для нас важен он сам. Не так ли? Я доподлинно установил его личность. Еще до войны я собственными ушами слышал его выступление в Киеве. Тогда он, надо сказать, пел здорово. Ох и артист был!
— На этот раз он не врет? — спросил начальник, подняв глаза на арестованного.
Горожанин кивнул головой:
— Не врет.
— Что привело вас в Холминки?
