Ну и похохотали мы тогда до упаду. И комиссар вместе с нами. Потому людям верил! Посему и уважением солдатским пользовался.
Комиссар, как я думаю, должен уметь смеяться. Честное слово, это ему по штату положено!
Был такой у нас один рядовой, который часто промашку давал. Одним словом, оплошность допускал.
Как-то приехали в наш полк, на передовую, артисты Большого театра. Среди них один солидный дядя оказался небритым. Спрашивает он, стало быть, у комиссара «Где тут у вас можно побриться?» — «Спуститесь в мою землянку, — ответил ему комиссар, — там найдёте всё, что нужно для бритья». Сам комиссар куда-то отлучился, а на пост заступил тот самый автоматчик, который донельзя часто промашку давал. И что же он видит? Из комиссарского блиндажа выходит незнакомец и, глянув в сторону немцев, начинает петь во всю глотку: «Дайте, дайте мне свободу!» Часовой решил, что незнакомец вроде бы неприятелю сигналы подаёт, и арестовал по всем правилам. Артист обиделся, выступать отказался. Но комиссар так смеялся, что и артист развеселился. А автоматчик тот даже благодарность заработал.
Помнится ещё ближний бой под городом Изюмом — сладким городом. Неожиданно атаковав, фашисты добрались до нашего штаба; кто под рукой оказался, тот и пошёл врукопашную. В разгар схватки вижу я, из-под штабной машины чьи-то сапоги торчат. Подумал, это наш шофёр схоронился. Я лезу под машину, говорю: «Люди дерутся, а ты тут прячешься?» А это не шофёр, фриц спрятался. Вцепился он мне в горло, дышать не даёт. Я терять сознание начал, и вдруг слышу комиссаров голос: «Тут под машиной ещё два фрица!» Вытащили нас обоих за ноги… Отдышавшись, я проясняю обстановочку: «Это я, Туманов, — говорю, — а другой натуральный фриц!»
Ну смеху было! И опять комиссар смеялся с нами.
ЖРЕБИЙ БРОШЕН
Возле бурелома из искалеченных сосен ротный устроил перекур, хотя Азату ой как не терпелось идти и идти.
Всё выше и выше поднималось солнце. Его яркие лучи весёлыми бликами играли на листьях, покрытых росой.
— Не надумал, а? — попыхивая самокруткой, обратился ротный к Азату.
Понимай: не решил пойти ко мне в адъютанты?
Азат только пожал плечами. Вот те раз! Обговорили же все ещё утром. К чему, дескать, трепаться без толку?
Туманов вздохнул, затоптал окурок, и пошли они дальше.
Их останавливали дважды тайные посты, окликая шагов за двадцать, требовали пароль, однако беспрепятственно пропускали, как только узнавали Азата Байгужина. Да и сам ротный Туманов был достаточно известен.
