Мадам Дюранси уютно устроилась в кресле-качалке. На ней был тонкий, полупрозрачный муслиновый халат яблочно-зеленого цвета, прекрасно сочетавшийся с нежным цветом ее лица и каскадом рыжих локонов, которые свободно ниспадали на плечи. В этот момент ее можно было легко посчитать старшей сестрой Амелии, почти ее ровесницей. Ни безупречная кожа лица, ни выемка ее глубокого декольте в пенном обрамлении кружев не выдавали в своей хозяйке зрелую женщину на третьем десятке лет.
Амелия, для которой померк весь белый свет, с пылающими щеками, с лихорадочно поднимающейся и опускающейся грудью, бормотала с упреком:
– Почему вы не помешали этому? Вы же знали, что я умру, если Эрнст меня оставит. Но вы – злая женщина, вы радуетесь каждому моему несчастью. Вы лишили меня всего: сначала – папы, затем – дома, а теперь – даже моего Эрнста. Боже, я не желаю дышать с вами одним воздухом! Уходите! Прошу вас, пожалуйста, дайте мне побыть одной! Это единственное, что вы еще можете для меня сделать.
В прозрачно-зеленых глазах Александрины загорелся недобрый огонек. Как бы ей хотелось ухватить девушку за волосы и устроить ей хорошую выволочку, с каким удовольствием она бы исцарапала ногтями это миловидное, искаженное страданиями личико! Но она сдержала себя. Разумеется, она и без того выиграет партию у Амелии, и ее триумф будет полным, когда та будет барахтаться в когтях своего соблазнителя, безуспешно пытаясь вырваться из них. Ну, а пока – до поры, до времени – она будет держать себя в руках, ведь не зря же она слывет отличным игроком.
– Моя бедная малышка, – любезно сказала она, – ты заблуждаешься. Я у тебя ничего не отбирала и питаю к тебе самые нежные чувства. Что касается дома… Ты полагаешь, что месье де Сен-Фар поступил недостаточно разумно, объявив меня хозяйкой этого дома? Кому же еще он мог доверить тебя, если не мне, посвятившей ему свою нежную любовь, которая ныне принадлежит тебе, его единственной дочери. Поверь мне, бедное мое дитя, я желаю тебе добра, одного только добра!
– А теперь, – продолжала она уже другим тоном, – поднимись в свою комнату и немного отдохни. Элиза приведет тебя в порядок, а потом мы, пожалуй, предпримем какую-нибудь поездку. Жизнь в деревне скучна, жара непереносима, но мы все же попытаемся немного развлечься.
– Развлечься? – воскликнула Амелия все же срывающимся от слез голосом. – Развлечься!! Я поняла, мадам! У вас нет сердца.
С этими словами, подобрав кружевные складки своего халата, она сломя голову пронеслась мимо Александрины.
