— Простите, где все это происходило? — вежливо вмешался Леге.
— В Александрии, Леандр, — поспешила пояснить мадам Леге. — Жаль, что вас здесь не было и вы не слышали все с самого начала, — сказала она, впервые обращаясь к сыну и Неде вместе как к чему-то единому. Они оба это почувствовали.
— Вы слышали? — радостно прошептал Леге, наклонившись к Неде.
— Слышала.
— Если бы вы знали, как я рад, — сказал он. — Я и раньше вам говорил: это от нее не зависит, и в любом случае мы поженились бы, но поверьте... Всегда хочется, чтобы счастье было полным! Скажите, вы рады?
— Рада, Леандр.
— Нет, вы сказали не так, как нужно. Скажите: «Я счастлива!»
— Я счастлива, Леандр! — повторила она, сознавая, что впервые солгала ему.
Почему же она не так счастлива, как ожидала?
***
В темноте не было видно их лиц. Но голоса звучали ясно, и в каждом чувствовался характер его обладателя.
Бас сказал:
— Мне кажется, это безнадежное предприятие, Пьер.
— На карте обозначена дорога, — возразил высокий пришепетывающий голос. По выговору чувствовалось, что он принадлежит французу.
— На какой карте?
— На австрийской.
— Да, на нашей, — быстро подтвердил кто-то из темноты, оттуда, где время от времени разгорался огонек папиросы и в его красноватом свете поблескивали стекла очков.
— Возможно. Но мы пользуемся изданием «Samson Low and Co». Там указана тропа.
— Может быть, вы говорите о разных дорогах, Мейтлен, — вмешался другой голос, очень спокойный, очень размеренный, чисто британский, хотя и говоривший на безупречном французском языке.
Собеседники сидели на большой крытой веранде, соединявшейся с зимним садом, и курили. Климент, выйдя на веранду, застал их уже здесь, но в темноте не мог разобрать, кто они, и, не обнаруживая своего присутствия, остался с ними. Он не мог бы танцевать, как его брат. Наверное, и у Андреа пропала бы всякая охота веселиться, если бы он знал про Дяко. Но Климент ему не сказал не потому, что щадил его, а потому, что боялся, как бы Андреа себя не выдал.
Было холодно. Со двора тянуло сыростью и запахом конюшни. Неясно белела каменная ограда. Вдали вырисовывался минарет, вздымались купола церкви св. Крала. Луны не было. Одни редкие звезды.
Пришепетывающий голос Пьера сказал:
— Важно то, что Гурко может совершить бросок на Златицу еще раньше, чем Мехмед Али и генералы доберутся до своей армии и вообще, пожалуй, это единственное, что ясно Константинополю, господа.
Кто-то засмеялся.
— Здесь холодновато, — сказал другой и шумно высморкался.
