Все оживились, зашумели.
— Я призываю вас к серьезности, господа! — обратилась к компании мадам Леге. — Мы же сами просили... Продолжайте, мой молодой друг!
— Так относительно того, красивы ли они. Я, например, не люблю смуглых. Белизна больше ласкает глаз. Верно, господа?
— Я не согласен, — сказал вдруг обычно молчаливый Морис де Марикюр.
Его слова снова вызвали смех.
— Ну что ж, не будем спорить. Дело вкуса! — сказал Андреа и дерзко уставился на молочно-белую мисс Гордон. Но вдруг он заметил рядом с нею нежное лицо Неды и сказал: — А я все же предпочитаю беленьких!
Неда почувствовала, что эти слова относятся к ней, и густо покраснела. «Наглец! Как он смеет!» — возмутилась она. Но Андреа уже не смотрел на нее, а снова глядя на мисс Эдну, продолжал:
— И вот я стал с ними заниматься. Репетиции мы проводили там же, где должны были выступать, по-нашему — в корчме, а по-ихнему — в театре-варьете. Теперь, разумеется, я назвал бы его вертепом. Целую неделю готовились. В сорокаградусную жару. Девочки валились с ног. Но все, что нужно было, я сделал. Они у меня плясали, как настоящие древнеегипетские вакханки!..
— Вакханка — греческое слово, — поправил его граф Тибо.
— Да, возможно... Только Хризопуло было на это наплевать! Мы их так и назвали: древнеегипетские вакханки.
— А кто же был фараоном? — спросила мадам Леге. — Вы?
Андреа кивнул.
— Другого выхода не было, сударыня. Приходилось быть и наставником, и постановщиком, и фараоном. Одно время и быка Аписа изображал.
— А оформление, дорогой Будинов? Костюмы?
— Вы меня провоцируете, господа! — сказал он.
— Нет, нет... Расскажите про костюмы.
— Костюмы? У моих девочек вовсе не было костюмов!
— Так я и думал! — в бурном восторге вскричал Позитано.
— А в каком костюме были вы? — осведомился Тибо.
— У меня была борода, граф. Мои вакханки завивали мне ее на папильотках!
Дружный смех опять огласил гостиную.
— Мне бы такую труппу! — вопил Позитано, весь трясясь от смеха. — Ах, мой милый... Если вам еще представится такой случай, не забудьте про меня!..
— Увы, господин маркиз! Кончилось это довольно печально...
— Тише, тише! Маркиз, мисс Гордон! Продолжайте, мой молодой друг!
— Когда в наше варьете хлынул портовый сброд — а это были европейцы, ваши соотечественники, господа, — арабам варьете не по карману, — тогда мои девочки стали и в самом деле вакханками... Простите за неточное слово, граф!
— А фараон?
— Фараон отправился дальше...
— Но вы о самом представлении ничего не рассказали, — запротестовали дамы.
