Молча.
Однако глухие удары его сердца сказали Симоне о многом.
— Ты предохраняешься? — спросил он глухо.
— От беременности? Да.
А вот можно ли защитить свое сердце от этого мужчины? Она боялась, что нет. Симона приподнялась на локте, пристально вглядываясь в его лицо. Глаза Рафаэля блестели, бесстыдно-синие. Уголки его губ чуть дрогнули, когда она легла на него и, наклонив голову, накрыла Рафаэля темным занавесом своих волос.
— Я хотела бы провести с тобой ночь, — сказала она, целуя его в подбородок.
— Да.
— Целую ночь.
— Да. — Он притянул ее к себе для еще одного поцелуя.
Симона позволила его губам пробудить в ней страсть. Она растворилась в этой страсти и хотела бы остановить время, чтобы лучше все запомнить. Словно услышав ее мольбу, Рафаэль заставил мир замедлить вращение, неторопливо лаская ее.
Только тогда, когда она была уже на самом краю, он слился с ней и еще раз погрузил в забвение — туда, где были только она и еще один человек — Рафаэль.
Рафаэль лежал с открытыми глазами. Он не засыпал, стремясь как можно лучше запомнить каждое мгновение, проведенное с Симоной. Он обнимал единственную женщину, которую когда-либо любил, единственную женщину, которой открыл свое израненное, но преданное сердце.
Однако его любви недостаточно. Если только она не поверит в него. Если он не будет уверен в ее любви к нему.
Симона осталась в Кавернесе. Рафаэль вырвался оттуда, не смея посмотреть назад. Не оглядываться. Никогда не оглядываться.
Рафаэль закрыл глаза и пожелал, чтобы к нему пришел сон.
Здесь не было ничего, что он хотел бы видеть.
Утро наступило слишком быстро.
— Нет, — запротестовала Симона в полусне, когда Рафаэль беспокойно зашевелился рядом. Открыв глаза и обнаружив, что новый день наступил, она зажмурилась и перекатилась на живот. — Нет…
— Я в душ, — сказал он. — Хочешь со мной?
— Нет… — Симона осторожно приоткрыла один глаз. — Может быть…
Его улыбка была дерзкой.
— Ну, как знаешь.
Рафаэль встал и ушел в ванную.
Зашумел душ. Простыня полетела на пол. Не стоит нежиться в постели, если тебе брошен вызов. А вызов определенно был. Улыбнувшись, она вспомнила его упругое подтянутое тело и улыбку.
Симона чуть помедлила, стоя перед стеклянной дверью, на которую обрушивался каскад брызг. А потом дверь распахнулась, и сильная рука втянула ее внутрь.
— Ты очень решителен, — пробормотала она. — Это и раздражает, и одновременно притягивает.
Он подарил ей еще одну дьявольскую улыбку:
— Я знаю. Поедем сегодня в Сидней вместе. Я попрошу кого-нибудь перегнать твою машину.
