— Возьмете меня и Роджера туда завтра.
— Джанет Вест, — с улыбкой сказал Уайттекер. Он наклонился к ней, упрямо положил руку и сжал ее колено. — Настоящим я заявляю и даю честное слово человека с Флит-стрит, что с этого момента и дальше я буду вести себя так, как полагается джентльмену, который знает, что за ним следит разгневанный муж. Я извиняюсь за некоторые вольности. Мне следовало бы знать, что владения Вестов так же едины и неделимы, как швейцарские кантоны, но я являюсь где-то неуправляемым индивидуумом и, таким образом, мои суждения и моя проницательность, не говоря о моем поведении в обществе, несколько не сфокусированы должным образом. Давайте помиримся и будем друзьями?
Она улыбнулась и взяла свой стакан. От газированной воды защипало во рту, но она уничтожала вкус спиртного.
— Да, но тем не менее, я думаю, нам пора вернуться в отель.
— О Боже! — воскликнул Уайттекер, и лицо его вытянулось. — Я действительно обесчестил свою профессию. Этого я меньше всего хотел, но вы так дьявольски привлекательны и…
— Боб, — сказала Джанет, — давайте забудем об этом и вернемся обратно.
— Я не хочу везти вас обратно в отель «Муччи», пока не покажу вам истинную жизнь притонов в Милане, — упрямо настаивал Уайттекер. — Я не хочу сказать, что вы мне безразличны, но обещаю вам, вы не пожалеете об этой экскурсии. Я буду вести себя с обещанной сдержанностью, и вы будете восхищены видами, сценами, звуками, запахами, которых не найдете нигде в мире, кроме, может быть, Неаполя и Севильи, и уж, конечно, нигде днем. Это не займет много времени: час от начала до конца. Идет?
Джанет посмотрела на свои часы и сдалась.
В такси, которое они взяли со стоянки у собора, Уайттекер, расслабившись, сел в самом углу. Он перестал дурачиться и молча курил сигарету. В неверном свете уличных фонарей она видела его профиль. Вблизи он был гораздо симпатичнее. Он продолжал показывать куда-то в темноту пальцем и рассказывать о церквях, памятниках и старых зданиях. Наконец, такси свернуло на узкую улицу с очень неровным покрытием. В тусклом желтоватом свете фонарей двигались неясные фигуры. В этом месте Джанет, если бы была одна, потеряла присутствие духа через одну или две минуты и уж, конечно, никогда бы не вышла из такси.
Она жалела, что уступила Бобу.
Такси остановилось, шофер выскочил и открыл дверцу со стороны Уайттекера. Тот вышел и весьма вежливо подал руку Джанет, ей и в голову не пришло, что на его слово нельзя полагаться. Он заплатил шоферу, машина отъехала. Тусклые желтые огни фар осветили людей, сидящих или стоящих около открытых дверей, у небольших окошек и на маленьких балконах. Газовый свет лился от фонариков над дверьми и на стенах.
