И горы, и холмы, и вся земля.
Дни эти — пир, и блеск, и торжество
В полях, в садах — цветущего всего.
Но несколько ночей и дней пройдет,
Наступит новый времени черед.
Когда возникнут завязи плодов,
Осыплет ветер лепестки цветов.
Зазеленеет на ветвях листва,
Заплещет, как стоустая молва.
Знамена бело-красные падут,
Зеленые знамена расцветут.
Шелка цветные сбрасывая, сад
В зеленый облачается халат;
Взамен жемчужин — изумруд блестит,
А вместо красных лалов — хризолит.
Цвет яблонь в стекловидных лепестках
Покрылся ржавчиной на всех ветвях.
И вот сквозной листвой блистает сад,
Как Хызр, надев зеленый свой халат.
Темнее ночь в тени его густой,
Его роса — родник воды живой.
Как молодая пери, скажешь ты,
Сад полон неги, томной красоты.
В зеленый шелк одеты все сады;
На шелке, вместо пуговиц, плоды.
Деревья — в пуговицах золотых,
В жемчужинах, в рубинах дорогих.
Плоды айвы, как золото, горят,
А яблоки — как жемчуг и гранат.
Инжир благоухает, словно мед,
И груши налились прозрачней сот.
Под кровлей виноградной, в знойный день,
Где зреют гроздья, — сладостная тень.
Я этот сад, что полн творящих сил,
С великим бы художником сравнил.
Он словно рай, блистающий в тиши,
Он словно жизнь разумная души.
Когда плоды садовник соберет,
Сад станет как беззвездный небосвод.
Торчат нагие ветви без плодов;
Он как жемчужница без жемчугов.
Прекрасный сад разграблен до конца,
Нет у него жемчужин для венца.
Усильем созданные жизни всей —
Плоды надежд оборваны с ветвей.
А ветви без плодов ты назови
Людьми, в чьем сердце нет живой любви.
Грусть каждой обнаженной ветви той
Сравнима лишь с душевной пустотой.
Мне кажется — болеют дерева:
Желтеет и чернеет их листва.
Желтея в муках, как меджнун больной,
Листву роняет ветка над водой.
Она согнулась, словно буква «даль»,
От безнадежности ее печаль.
С плакучих ив, как ливень медных стрел,
Под ветром вихорь листьев полетел.
Листва сама пожелкнуть не могла,
Ее печаль огнем своим сожгла.
Спалил листву, как пламя, листопад,
И только сучья черные торчат.
Листки последние — клочки парчи —
Декабрьский ветер оборвет в ночи.
Печален сад безлиственный, нагой…
Земля покрыта тлеющей листвой.
В долинах, защищенных гранью гор,
Кой-где желтеет лиственный убор.
Но и туда дыханье января
Доходит, разорение творя.
Стоят ряды деревьев, — о тоска! —
Как черные индийские войска.
Стоят деревья голы и черны,
Как толпы пленников обнажены.
Они скрипят и стонут на ветру
И, леденея, стынут поутру.
А листья, если в ворох их сгребут,
Лишь на костер для сторожа пойдут.
