Он был прав со своими доводами. У Мегрэ не было до сих пор никакого серьезного мотива, чтобы так приставать к фламандцу. Он целиком положился на свою интуицию. Поднявшись на борт недалеко от Жюзьё, он сильно удивился перемене в поведении речника.
Это был уже не совсем тот человек, с которым он виделся в Париже. Жеф был поражен, завидев комиссару на берегу и живо отреагировал на его появление. И с тех пор его ни на минуту не покидала подозрительность, он замкнулся в себе, в глазах не было прежнего блеска, как не стало и своеобразного юмора, отличавшего его тогда, у набережной Селестэн.
— Так что, хотите, чтобы я отвез вас в Париж?
— Но для этого нужны какие-то основания. Существуют же законы…
— Причина налицо: вы отказываетесь отвечать на самые стандартные вопросы.
По-прежнему пыхтел двигатель, и из каюты были видны длинные ноги Хуберта, стоявшего у штурвала.
— Потому что вы все время пытаетесь меня запутать…
— Ничуть не бывало, я стремлюсь лишь установить правду.
— Какую?
Жеф отступал и наступал, то выражал уверенность в своих неоспоримых правах, то, наоборот, испытывал заметное беспокойство.
— Когда вы купили это судно?
— Я его не приобретал.
— Но оно же принадлежит вам?
— Да, моссье, но и жене тоже.
— Другими словами, вы стали совладельцем, женившись на ней, так что ли? Баржа была её собственностью?
— А что в этом необычного? Мы заключили брак вполне законно, перед бургомистром и кюре.
— А до этого «Зварте Звааном» командовал её отец?
— Да, моссье. Старый Виллемс…
— У него не было других детей?
— Нет, моссье…
— А что стало с его женой?
— Она умерла за год до этого…
— Вы уже работали на борту?
— Да, моссье…
— И как долго?
— Виллемс нанял меня, когда скончалась его супруга. Это было Оденарде.
— А до этого вы подвизались на другом судне?
— Да, моссье. На «Дрие Геброудерс».
— Почему же ушли оттуда?
— Потому что это была баржа-развалюха, которая почти и не ходила во Францию, да и перевозила в основном уголь.
— А вы не любите такой груз?
— Уж очень много грязи…
— Итак, примерно три года тому назад вы появились на «Зварте Зваан». Сколько лет тогда было Аннеке?
Услышав свое имя, она с любопытством посмотрела на них.
— Восемнадцать лет, не так ли…
— И у неё только что умерла мать.
— Да, моссье. Как я вам уже сказал, в Оденарде.
Он прислушался к тарахтению мотора, посмотрел на берег, пошел что-то сказать брату, который после этого замедлил ход, чтобы пройти под железнодорожным мостом.
Мегрэ терпеливо разматывал клубок, стараясь не порвать эту появившуюся тонкую нить.
