Скоро показался пароходик и шел он так близко к острову, что
с него можно было доску на берег перекинуть и сойти. И кто только на его палубе
ни стоял. И папаша, и судья Тэтчер, и Бекки Тэтчер, и Джо Харпер, и Том Сойер, и
его старенькая тетя Полли, и Сид, и Мэри, и еще много всякого народу. Все они
обсуждали убийство, но тут капитан говорит:
– Теперь смотрите внимательно, здесь течение ближе всего к
берегу подходит, тело могло выбросить где-то и тогда оно застряло в кустах у
кромки воды. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Ну, мне на это особо надеяться как-то не хотелось. Все умолкли,
перегнулись через перила чуть ли не над моей головой, вглядываются. Я-то их
видел как на ладони, а они меня нет. А капитан вдруг крикнул: «От борта!», и
пушка выпалила прямо мне в физиономию, так что я оглох от грохота, и почти
ослеп от дыма, и вообще решил, что меня до смерти убило. Кабы пушку зарядили
ядром, был бы им труп, который они так искали. Впрочем, я быстро сообразил, что
даже не ранен, ну и слава богу. Пароходик проплыл мимо и скрылся из глаз за
изгибом острова. Я слышал, как время от времени бухает его пушка, все дальше и
дальше от меня, а через час, примерно, буханье смолкло. Длины в острове было
три мили, и я подумал, что они добрались до его конца и прекратили поиски. Ан
нет. Пароходик развел пары, обогнул остров и пошел вверх по течению с
миссурийской стороны, продолжая палить из пушки. Я перебрался туда, понаблюдал
за ним. Проплыв вдоль всей длины острова, он стрелять перестал и повернул к
миссурийскому берегу, к городу.
И я понял, что дело в шляпе. Никто меня больше искать не станет.
Я вытащил все мое имущество из челнока и разбил в гуще леса вполне приличный лагерь.
Соорудил из двух одеял что-то вроде палатки, чтобы вещи от дождя укрывать.
Поймал сома, вспорол ему пилой брюхо, и перед самым закатом развел костер и
поужинал. А после забросил донку, чтобы у меня и к завтраку рыба была.
Когда стемнело, я покурил у костра, всем довольный; но
мало-помалу стало мне что-то не по себе, и я пошел на берег, посидел там,
слушая, как плещет вода, считая звезды и проплывавшие мимо бревна и вглядываясь
в медленно ползшие плоты, а после отправился спать. Это самый хороший способ
скоротать время, когда тебе одиноко, – вроде совсем уж тоска к горлу подперла,
а заснешь – и нет ее.
Так прошли три дня и три ночи. Неотличимые – все время одно
и то же. А потом я решил осмотреть остров. Я же его, можно сказать, владелец,
все здесь мое, значит обязан знать, где тут что – хотя, на самом-то деле, мне
просто время не на что было потратить. Нашел я уйму земляники, свежей,
только-только созревшей; еще зеленый летний виноград и малину, тоже зеленую, и
едва завязавшуюся ежевику. Ладно, думаю, в свое время все в дело пойдет.
