Расстались братья в Сирмии. Валентиниан неторопливо следовал в Италию, где в начале ноября обосновался на длительный срок в Медиолане, сделав его своей резиденцией. Валент же возвратился в Константинополь. 1 января 365 г. в обоих этих городах праздновали с особой торжественностью, ибо оба императора в этот день заняли почетную должность консула.
Внешнеполитическое положение империи было неважным. После недавних событий, особенно после гибели Юлиана, само имя которого наводило на них ужас, алеманны, осмелевшие и раздраженные сокращением ежегодных денежных выплат, а также поведением некоторых римских чиновников, с успехом атаковали границы по Верхнему Рейну и Дунаю. Сарматы и квады беспокоили Паннонию, в среднем течении Дуная, а саксонцы и шотландцы — Британию. Да и в Африке племена кочевников из пустыни проникали на плодородные земли глубже, чем обычно. Границы территорий, доставшихся Валенту, тоже не были в безопасности. На Фракию постоянно нападали готы из-за Нижнего Дуная, а персидский царь явно стремился захватить всю Армению.
Ситуация на Рейне представлялась столь угрожающей, что в конце лета 365 г. Валентиниан двинулся из Медиолана в Галлию, направляясь к Лютеции. Но прежде чем он добрался до этого города, под конец октября было получено тревожное известие: комес Прокопий поднял бунт в Константинополе и провозгласил себя цезарем.
Первые донесения были настолько общи и туманны, что даже оставалось неясным, жив ли еще Валент, или пал жертвой самозванца. Перед Валентинианом стал выбор: спасать брата и как можно скорее кинуться назад на Восток бороться с Прокопием или оставаться на Рейне, чтобы защищать эти земли от германцев.
В 358 г., когда империи грозила война на Востоке, цезарь Констанций II направил к персидскому царю комеса Луцилиана и Прокопия, который исполнял обязанности нотария, то есть одного из придворных секретарей. Их миссия носила мирный характер, но царь задержал обоих послов из опасения, что они подсмотрят его военные приготовления и сообщат своим.
Несмотря на эти предосторожности, Прокопию удалось переслать римскому командованию соответствующее донесение. Один из его людей, которому персы разрешили вернуться домой, ухитрился спрятать в ножнах своего меча пергамент с зашифрованным сообщением. Даже если бы этот документ попал в руки к персам и письмо расшифровали, непосвященный не много бы понял из его содержания, полного ассоциаций о войне персов с греками и битв при Марафоне и Саламине восемь столетий тому назад. Понять эти ассоциации мог только человек, воспитанный в эллинской и римской античных традициях, даже в штабе командующего Урсицина, прежде чем поняли суть послания, пришлось здорово поломать голову.
