Как только этот император скончался, были убиты — интересно, по чьему приказу? — многие члены правящей фамилии, в том числе и Юлий Констанций. Таким образом, его сыновья — единокровные братья — стали круглыми сиротами, а имущество конфисковали. Под свою опеку мальчиков взяли родственники Базилины и епископ Евсевий. Детей разделили: Галла отправили в Эфес, а Юлиана в Никомедию, а затем в Константинополь, когда его опекун занял епископскую кафедру в этом городе. Но воспитанием мальчика по-прежнему занимался Мардоний. По всей вероятности, этот любитель античной языческой литературы тоже был христианином. Во всяком случае, Юлиан читал не только классических поэтов прошлых веков, но и святые писания новой веры и позднее неплохо в них ориентировался.
Не разделял Мардоний — как и многие христиане — всеобщего тогдашнего увлечения театральными зрелищами, что подтверждает и сам Юлиан: «Впервые я их увидел, когда моя борода стала уже длиннее волос на голове. Впрочем, и тогда я не бывал в театре по собственной воле». Не мешает напомнить, что в театрах в ту пору ставили не классические драмы или произведения Софокла, а по большей части пантомимы, представляющие самые разнузданные сцены из не слишком традиционной мифологии.
Мальчик отличался, что следует из многих его высказываний, особой чувствительностью к красоте природы. Вот как он описывает прелести небольшого деревенского имения, где в детстве провел много счастливых дней, и которое позже он подарил приятелю: «Если выйти из дому и стать на пригорке, можно окинуть взглядом Пропонтиду, островки и даже город, названный именем благородного властителя (…). Дорога бежит среди вьюнков, тимьяна и пахучих трав. Когда отдыхаешь и читаешь, вокруг царит блаженная тишина. А если глазам нужен отдых, как приятно любоваться кораблями и морем! Когда я был совсем маленьким, именно такое место летнего отдыха казалось мне самым лучшим. Есть там и недурные источники, прекрасные места для купания, сады и деревья. Когда я вырос, я очень тосковал по минувшим безмятежным временам».
В 342 г., вероятно из политических соображении. Констанций решил отправить обоих мальчиков подальше от больших городов в отделенную и малонаселенную провинцию. Пришлось расстаться с морем, Константинополем и Никомедией, домом и тихим селом, а также с Мардонием. Много лет спустя Юлиан признавался, что разлука с верным учителем была для него особенно тяжкой.
Братьев отвезли на восток, в Каппадокию, где находилось императорское имение Мацеллум, расположенное, впрочем, в весьма живописной местности среди холмов, ручьев, лесов и садов. В распоряжении мальчиков была многочисленная прислуга, они могли учиться, заниматься гимнастикой, ездить верхом и охотиться; последними развлечениями увлекался в основном Галл. Но длительное шестилетнее пребывание там имело и свои отрицательные стороны. Опять предоставим слово Юлиану: «Мы жили в чужом имении на положении узников, строго охраняемых в персидских крепостях. Никто посторонний не мог с нами общаться. Прежним знакомым не позволялось нас навещать. Мы были отрезаны от сколько-нибудь серьезного образования и каких бы то ни было культурных контактов».
