Слушать в отсеках | страница 90
Атомоход, помогая буксирам, подрабатывал винтами и вскоре приблизился к причалу. Матросы лихо перекинули на бетон трап, командир лодки, высокий капитан первого ранга, легко сбежал на причал, широко размахивая руками, подошел к Логинову.
— Товарищ адмирал, атомная ракетная подводная лодка прибыла в ваше распоряжение. По личному составу, работе механизмов замечаний нет. Командир лодки капитан первого ранга Березин!
Адмирал крепко пожал ему руку, посмотрел на Березина счастливыми глазами и не удержался, обнял его.
— Ну здравствуйте, Геннадий Васильевич. Вот и снова вместе. — И вдруг весело рассмеялся. — Но проливом ходить на этом красавце не разрешу.
Чуть попозже, когда несколько улеглись суета и волнение и когда они смогли остаться наедине, Логинов, заметно смутившись, спросил:
— Как там мой-то?
— Павлик? Хорошо служит. За освоение новой техники медаль за бэзэ[8] получил и досрочно капитан-лейтенанта. В общем, толковый парень — математик!
РАССКАЗЫ
ЕСТЬ У МОРЯ СВОИ ЗАКОНЫ
С севера их не шибко большой остров круто обрывался в море. День и ночь с тихим шорохом волны облизывали нагромождения здоровенных окатистых булыжников. А с другой стороны, с южной, в островок воткнулась бухточка. В ней среди лохматых водорослей густо хороводилась мелочишка трески и пикши. Тут же в затишье паслись длинноногие крабы, подстерегая зазевавшуюся рыбью молодь.
В эту бухточку и ходил Костя на рыбалку. «За свежачком», как говорил старшина первой статьи Дородный. Костя ставил две удочки, нанизывал на них кусочки соленой до жути селедки и за час-полтора набрасывал ведерко некрупной рыбы на ужин. Больше не требовалось: сколько могут съесть четыре человека? А кроме них, матросов, на острове больше никого не было.
Окончив рыбалку, Костя не спешил на камбуз. Ему нравилось, забравшись на плоскую, как столешница, макушку острова, лежать в мягкой пепельно-белой перине ягельника и подолгу глядеть на стылое свинцовое море. Иногда ему везло: мимо острова, глухо гудя дизелями, проходили подводные лодки. Они шли настолько близко, что Костя даже мог рассмотреть лица людей, стоявших на верху рубки.
Не было в эти минуты человека на свете несчастнее его. Сосущая зависть к подводникам и горечь обиды на то, что он не с ними, не на лодках, делали настолько ненавистным этот остров с его отмеренной по минутам спокойной службой, что на первых порах Костя, бывало, даже плакал злыми тоскливыми слезами.
Он со стыдом вспоминал, как прошлым летом на выпускных экзаменах в школе выбрал тему сочинения «И сейчас есть место подвигу». Даже умудрился что-то нагородить о своей будущей героической профессии подводника. А потом засыпался на конкурсе и не попал в военно-морское училище. Зато вот уже третью неделю трубит на усилительном пункте кабельной связи. Третью неделю не уходит с неба солнце, третью неделю он перед ужином ловит рыбу и третью неделю с тоской выискивает в море пеньки рубок подводных лодок.
