Павел Маркушев.
Колька-замочник.
Алешка Трубников.
* * *
Другое поле. Здесь женщины серпами жнут рожь.
Заводилой в том трудовом согласье — Прасковья, у которой серп забирает колосья, что добрая коса Руки, трудовые женские руки… Молодые и старые, тонкие, покрытые первой загрубелостью, и темные, будто из ремней плетенные, повитые толстыми жилами, и все равно прекрасные человеческие руки, творцы всего доброго, что есть на земле!
А вот чьи-то сильные, загорелые руки вдруг выпустили крепко схваченные в горсть колосья. Уронили на землю синеватый серп.
Надежда Петровна стоит, прикрыв глаза, на лице ее странное выражение счастья и боли. Руку она положила под сердце.
Прасковья заметила неладное. Она подошла к Надежде Петровне и, обняв за плечи, повела ее прочь с полосы.
— Ступай, слышь, домой! Нашла чего — на жнитве ломаться…
* * *
На другом конце поля, где, удаляясь к горизонту, размахивают косами мужики, слышен треск мотоцикла.
Примчавшийся из райцентра Раменков взывает через кювет к Трубникову:
— Да вы понимаете, что теперь будет?! Кто дал указание начинать уборку?! — кричит он, краснея мальчишеским лицом.
— Зерно! — отвечает Трубников. — Самое высшее начальство!
— А где же техника? — кричит Раменков. — Где машины?
— Вы недооцениваете поэзию ручного труда! — с усмешкой отзывается Трубников и идет прочь.
— Вам это так не пройдет! — кричит Раменков и остервенело жмет на педаль. — Анархия! Вы ответите за это партийным билетом!..
Мотор, чихнув, тут же замолкает, Раменков жмет еще, еще и еще, но мотоцикл не заводится. Раменков с мученическим видом слезает с седла и толкает мотоцикл вперед.
Райком партии. По лестнице подымается человек, показывает партбилет вахтеру и проходит в коридор, где на деревянном диване покуривают двое: председатели колхозов «Луч» и «Звезда».
— Сергей Сергеич, привет! — окликают они вошедшего. — Как жизнь молодая?
— Живем не тужим, ожидаем хуже… — с невеселой усмешкой отвечает Сергей Сергеич.
— А что, и тебя тоже?
— Ободрали как липку! — доканчивает председатель «Красного пути». — Все до зернышка сдал, на трудодни ноль целых хрен десятых, людям в глаза стыдно смотреть!
— А мне скоро и стыдиться будет некого, — замечает председатель «Луча», — страсть как бежит народ.
— План-то хоть выполнил?
— Куда там! Погорело зерно…
— Молодец Трубников! — с восторгом и завистью говорит председатель «Звезды». — Так, видать, и надо!
— А что он? — спрашивает Сергей Сергеич.
— Да, понимаешь, намочил носовой платок в спирте, рот обмазал, за голенище нож сунул — и к директору МТС. Глаза красные, сивухой дышит, я, говорит, контуженный и за себя не отвечаю: или начинай уборку, или расторгай договор!
