«Как бы не врезаться куда-нибудь на полном ходу! — испуганно мелькнуло в том уголке мозга, который еще не успел перестроиться, перейти от обычного дремотного состояния в сверхсостояние. — Снизить бы скорость!..» Но мысль эта даже не успела окончательно оформиться. В глазах вдруг вырос огромный диск, его ночная сторона, возникло ощущение ветра, сперва горячего, но как-то не очень, потом холодного, но тоже не очень, скорей прохладного, такого же, какой минуту назад дул в иномире.
А потом неведомая сила, наверное, обусловленная безграничными возможностями, развернула Одиссея на сто восемьдесят градусов, это он понял по тому, что стали обдуваться встречным потоком не макушка, а пятки, и довольно мягко опустила на грунт.
Грунт при ближайшем рассмотрении оказался асфальтом, которого не было на Понтее, что бесспорно доказывало благополучное завершение путешествия. Однако весь ночной ландшафт здорово напоминал понтейский, очертания деревьев, подступавших к самой асфальтовой тропке, были очень привычными, где-то что-то журчало тоже знакомым голосом.
Но небо обмануть не могло. К нему и обратился Одиссей с самым главным для данного момента вопросом. И небо ответило блеском созвездий, названия которых успели вылететь из головы, но конфигурация вспомнилась отчетливо. Сомнений быть более не могло. Одиссей стоял на Земле.
А тут еще одно доказательство выплыло из-за туч и непривычно ярким светом озарило окрестности. Ничем другим, кроме Луны, это небесное тело быть не могло.
— Люди! Я вернулся, люди-и-и! — во всю глотку завопил Одиссей. Он упал на колени, прижался лицом к хранящему земное тепло асфальту, пахнущему чем-то неуловимым, возможно, детством, и из глаз хлынули слезы.
Никаких мыслей не было в этот момент в голове бедного космического скитальца, даже память об умершей жене отодвинулась куда-то далеко, словно не смогла поспеть вслед за хозяином, а осталась лишь дикая радость, которую невозможно выразить словами.
И неизвестно, сколько бы Одиссей так ликовал, если бы не вспомнил вдруг о штанах.
А он вспомнил о штанах и мигом вскочил на ноги, и его необдуманный крик в ночи резко оборвался. Возникло чувство досады. Ну, стоило ли так безоглядно спешить? Ну, не лучше ли было сперва все хорошенько обдумать? Как и что. Вероятно, следовало прихватить с собой нечто вещественное. Какой-нибудь образец материальной культуры. Ведь Одиссею номер три еще лететь и лететь.
Во всяком разе, одеться надо было обязательно, как ни крути, набедренной повязки для торжественной встречи маловато. Вряд ли на Земле так сильно изменилась мода. Впрочем, как знать.
