Дети ведь не идиоты, Мэтт, а я, к своему несчастью, слишком хорошо соображала… хорошо для того, чтобы понять ее отношение к себе. Поскольку со мной обращались, как с существом низшего сорта, я и начала вести себя соответственно. Я была своенравна и непослушна, поэтому, как только появлялась возможность, бабушка переводила меня из одной приходской школы в другую, надеясь, что страх перед Господом Богом наставит меня на путь истинный. Но этого не происходило. О мою задницу ломалось еще больше линеек, меня еще чаще запирали в темных комнатах… — Она помотала головой, не отрывая взгляда от каменной россыпи под ногами. — После смерти бабушки, я вернулась домой. Домой? — Слово застряло у нее в горле. — Дом должен быть полон любви и тепла. А я возвратилась в скособоченное, кое-как сколоченное строение, в котором все было пропитано ненавистью. — Она глубоко вздохнула. — Мои родители постоянно дрались, а мое присутствие только все усугубляло. Потом соседи вызывали полицию, отца или мать, а то и обоих арестовывали, а меня на время отправляли в какое-нибудь заведение для трудных подростков. Я именно такой и была.
Лицо Кит скривилось в гримасе самоуничижения.
— Я была в полном смятении. Физически, умственно, эмоционально. Переполнена злостью и ненавистью. Я вполне могла пристраститься к наркотикам или удариться в бега и стать бродяжкой или даже воровкой. Но этого не случилось. Я была выносливой, упрямой и легко приспосабливающейся к обстановке. Я работала кулаками, как борец, заковывая свои чувства в непробиваемую броню. Я сочиняла разные истории и убедила саму себя, что, как в сказке о Золушке, когда-нибудь появится моя добрая крестная и заберет меня с собой. Я до сих пор жду этого чуда.
Кит наклонилась к земле и перекатывала пальцами небольшой камушек. У него была такая гладкая поверхность, ведь сама природа веками полировала его, отшелушивая все лишнее. Как было бы чудесно, если бы человеческая память обладала такой же способностью отбрасывать все ненужное!
— Мне было столько лет, сколько тебе сейчас, когда отец ушел из дома. Позже нам сообщили, что он погиб в автокатастрофе: вел машину в пьяном виде. Я продолжала жить с матерью. Мне так долго вдалбливали в голову Пятую заповедь, что я действительно верила: наши отношения могут наладиться, мама еще может полюбить меня, свою дочь. Но она так и не смогла. Она старела и все чаще впадала в депрессию. Она начала водить в дом мужчин. — Кит откашлялась. — По-моему, она думала, что это поднимет ее жизненный тонус. Ее арестовали за проституцию. — Она облизала пересохшие губы, заставляя себя продолжить.
