Марта покачала головой.
— Нет, — ответила она. — Я просто хотела тебе помочь.
Джош хмуро взглянул на нее.
— Зачем?
— Я подумала… — начала Марта, чувствуя себя неуютно под его проницательным взглядом. — Я подумала, что ты не сможешь отнести бокалы, — закончила она, убеждая себя, что не стоит впадать в отчаяние из-за такой простой фразы.
— Для таких случаев у меня есть сервировочный стол на колесиках, — сообщил ей Джош. — Очень помогает. Я просто толкаю его перед собой. Ты, кажется, об этом беспокоишься?
Марта готова была расплакаться. Однако, сделав над собой усилие, она сдержалась и постаралась сохранить обычный тон:
— Черт побери, Джош, я не имела в виду ничего для тебя обидного! По своему опыту я знаю, как трудно что-то носить, когда ты на костылях. Извини, если я задела твою гордость! — С этими словами она повернулась на каблуках и бросилась вон из кухни.
К своему удивлению, позади она услышала смех Джоша, а обернувшись, обнаружила у него на лице улыбку.
— Ты права, — признал он. — Хорошо, возьми, пожалуйста, в столовой поднос и отнеси в гостиную бутылку, бокал и немного скотча для меня.
Когда Марта несла поднос с напитками в гостиную, колени у нее дрожали, словно она только что пробежала длинную дистанцию.
Она поставила поднос на кофейный столик, села на темно-зеленый диван напротив и дрожащими руками налила себе вина. Джош отставил костыли в сторону и устроился в кресле напротив.
— Итак, Марта, — начал он, откидываясь в кресле и оглядывая ее сощуренными глазами, — что же привело тебя ко мне?
Марта не успела придумать достойного ответа и под влиянием момента сказала чистую правду.
— Мне было одиноко, — призналась она.
Джош казался олицетворением скептицизма, и Марта уже приготовилась услышать язвительное замечание. Она знала, что Джош — обычно добрый и внимательный — может быть безжалостно жестоким, особенно когда считает, что к нему испытывают жалость.
Однако, к большому ее удивлению, он ответил довольно мягко:
— Никогда бы не подумал. — Теперь настал ее черед защищаться.
— Почему ты так говоришь? — воскликнула она.
— Не знаю. — Он снова окинул ее внимательным взглядом, будто на ее лице надеялся найти ответ на свой вопрос. — Человека, который всегда в делах, всегда в движении, трудно представить одиноким.
Марта молчала.
— Я бы сказал, что у тебя просто нет времени для одиночества, — продолжал Джош. — Ты всегда куда-то бежишь, откуда-то возвращаешься, собираешься что-то делать или просто творишь очередной шедевр. Мне казалось, что в твоей жизни просто нет места одиночеству.
