— Иди, тебя шеф к телефону приглашает…
Шефа интересовали подробности операции, чтобы передать их в управление.
Когда Внучек закончил разговор и вышел в коридор, там уже не было того шума и бестолковья. Привлеченные милиционеры разбежались, группа захвата уехала, куда-то исчезли заложники, и тюрьма опять стала серым и скучным местом, которое, как и вся наша планета, для веселья мало оборудована.
В коридоре были одни члены «тройки» и Михалыч.
И то Михалыч задержался потому, что лично проверял размещение вновь прибывших.
— Не проследи, — говорил он, — так их в одну камеру поместят, с них станется…
Из всех четырех необычайно весел был лишь старший оперативный начальник, коим он опять стал после отъезда генерала. Веселость эта объяснялась тем, что генерал, при всей его жесткости, «отметил все-таки его положительную работу».
— Мужики, — сказал Узякин, — надо снять стресс, у меня жена во вторую смену работает, приглашаю к себе…
— Не могу, — засуетился Михалыч, — детишки внука подкинули, моя с ним за день намается и вечером меня ждет, чтобы передать эстафету…
— Мне тоже домой надо, — сказал комбат.
— Ну раз домой, то, — ехидно усмехнулся Узякин.
— Подбросишь меня? — спросил Михалыч комбата.
— Если машина вернулась, — ответил тот, и они оба направились к выходу.
За ними пошел и Внучек, но Узякин придержал его рукой. Когда двери за комбатом и Михалычем закрылись, Узякин усмехнулся снова.
— Домой ему надо, как бы не так, сейчас он к девицам поедет, а жене скажет, что на происшествии был… Он мне как-то говорил: не могу понять, почему жена меня встречает спокойно, когда я в четыре утра с происшествия возвращаюсь. А стоит мне в час от подружек заявиться — устраивает тарарам… чует она, что ли? Что с него взять, — военный, не опер. Любой опер уже бы просчитал ситуацию и понял, что с происшествия он всегда приезжает на машине, и жена слышит шум, хотя и отдаленный, а от подружек он возвращается пешком, ха-ха-ха…
Они вместе прошли каморку дежурной, и тот выпустил их на улицу, не проверяя документы.
Перед входом в изолятор стояли две машины: Узякинский уазик и «скорая помощь», видимо только приехавшая. Из «скорой» выскочил медбрат — нагловатый парень в белом халате и с огромной черной шевелюрой, с которой шапку можно было не носить и зимой.
— Мы по вызову, — сказал он, обратившись к Узя-кину, — куда нам ехать?
— Давно приехали? — спросил его Узякин.
— Только что, — ответил медбрат.
* * *
Вокзал встретил их настороженным гулом. Они прошли на второй этаж, нашли свободное место рядом с пьяным мужчиной и его трезвой супругой. Мужчина время от времени засыпал и начинал храпеть, жена толкала его в бок, он просыпался и смотрел в зал ожидания пустыми глазами.
