Но, вспомнив о своем монаршем достоинстве, она приложила все усилия, чтобы унять раздражение, и произнесла спокойным тоном:
— Он очень хороший друг, и только, хотя вас это, по-моему, не касается.
— Ошибаетесь: меня это очень даже касается. Я должен защищать вас, — сказал он с раздражением.
— От Гая Бернарда? Это смешно!
— Почему же?
— Он заслуживает полного доверия. Он вступил на эту должность десять лет назад, когда умер его отец, занимавший ту же должность, так же как его дед и прадед.
— По-вашему, тот факт, что он занимает эту должность в четвертом поколении, освобождает его от всяких подозрений и упреков?
— Это тоже верно. Но я хочу сказать, что между нами никогда не было ничего, кроме крепкой дружбы.
— Это означает лишь, что не все его желания исполнились.
— Что вы имеете в виду?
— Вы ему нужны в другом качестве.
— Нет, вы ошибаетесь, он не…
— Анна, я мужчина. И вижу, когда мужчина хочет женщину. — Он подошел к ней ближе. — Это вы ошибаетесь насчет намерений Гая Бернарда. Он рассказал вам про случай с офицером и советовал остерегаться меня только потому, что ревнует.
— Нет, не может быть. Он знает, что мы с ним просто друзья.
— Но хочет это изменить. — Рив стоял уже почти вплотную к ней, она могла чувствовать тепло, исходящее от него.
Анна откинула голову и заглянула ему в глаза. И неожиданно увидела в них голод, внезапный и сильный. Она была замужем, знала многих мужчин. Но в их взгляде она никогда не видела ничего подобного. Это была страсть.
— Он хочет изменить это, — повторил Рив. — Я… сам хочу изменить это.
— Не знаю, я…
Ее пульс учащенно забился и ощущался, казалось, во всем теле. Все мысли куда-то улетучивались, тая, словно мед на кончике языка.
— Ведь это так непросто — быть рядом с вами, Анна, и притворяться другом, когда хочешь большего, — голос Рива звучал торжественно и неторопливо, словно с трудом пробираясь через ворох мыслей.
Ее сердце то замирало, то билось, как птица в клетке, словно решая, выпрыгнуть ему из груди или подождать еще.
— Я не понимаю, что вы хотите сказать, — произнесла она, когда вновь овладела своим дыханием. — Я никогда… я не… — она сглотнула. — Дружба для меня многое значит, и я никогда не подталкивала его к мысли, что…
— Бернард не заинтересован в дружеских отношениях с вами, Анна, и, кажется, я тоже.
Анна была в совершенном смущении. Она не понимала, что происходит, и потеряла нить разговора.
— Вы не хотите дружить со мной? — спросила она беспомощно.
